Читать книгу - "Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе - Александр Стыкалин"

Повстанцы отряда на площади Сены в Будапеште

При всех идейных различиях между представленными в литературе течениями венгерская эмигрантская историография обладала и рядом общих черт. Во-первых, ее, как и всю западную историографию второй половины 1950-1980-х годов, отличала узость Источниковой базы, которую составляли главным образом опубликованные в прессе официальные документы и сообщения информационных агентств, мемуары, свидетельства беженцев. Недоступность архивных документов приходилось компенсировать логическими конструкциями, а, значит, многое домысливать, выдвигать гипотезы – как оправдавшиеся, так и не оправдавшиеся. Во-вторых, вся эмигрантская историография была в той или иной мере склонна к идеализации «будапештской осени». Пожалуй, в наименьшей степени это проявилось в работах Мольнара и Мераи. Кровавые события на площади Республики 30 октября привлекали мало внимания исследователей. Фактически было наложено табу на упоминания о том, что в повстанческих отрядах находилось немало уголовников, отпущенных в те дни из тюрем наряду с политическими заключенными^[857]. Нередко преувеличивалось (иногда, как в публицистике Д. Крашшо, на целый порядок) количество жертв репрессий кадаровского режима.

Жертвы расправы вооруженными экстремистами. Инцидент около Будапештского здания горкома. 30 октября 1956 года

Пятилетний юбилей революции (1961 года) был отмечен выходом на Западе множества публикаций. Среди их авторов преобладали венгерские эмигранты разных волн, причем именно в это время с большей определенностью, нежели в 1957–1959 годах, заявили о себе интерпретаторы праволиберальных и консервативных убеждений. Хотя в потоке литературы доминировали публицистические выступления, появляются и серьезные аналитические работы, отвечающие критериям строгой научности. П. Кечкемети в книге, изданной Стэнфордским университетом (Калифорния), на основе анализа социальной структуры Венгрии в ее динамике попытался выявить движущие силы революции^[858]. В противовес тем авторам, которые были склонны преувеличивать роль интеллигенции, он в числе первых акцентировал внимание на участии в событиях рабочего класса, представителей других слоев^[859]. Еще одним образцом американской университетской продукции явились работы Ф. Вали^[860]. С обобщающими исследованиями выступают П. Зиннер и др^[861]. Предметом специального изучения впервые становятся рабочие советы^[862]. Дебютирует в качестве профессионального военного историка генерал Бела Кирай, заочно приговоренный к смертной казни в 1958 году военный лидер венгерской революции^[863].

Неординарность венгерских событий осени 1956 года с самого начала предопределила интерес к ним не только историков и политологов, но и философов. Разные авторы пытались через осмысление венгерского опыта выявить наиболее существенные и характерные тенденции современного развития, сделать прогнозы относительно перспектив мировой системы социализма, международного коммунистического движения, «национального коммунизма», оценить реальные возможности эффективного сопротивления тоталитаризму в Восточной Европе и поставить в этой связи вопрос о роли рабочих советов как альтернативных государственному социализму органов власти. Среди тех, кто так или иначе писал или высказывался о венгерской революции, обращался к ее опыту, были такие совершенно разные по своим убеждениям выдающиеся интеллектуалы второй половины XX века, как Ж.-П. Сартр, А. Камю, X. Арендт, И. Дойчер, Р. Арон, Д. Лукач, А. Хеллер^[864].