Читать книгу - "Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками. 1918—1924 - Ричард Пайпс"

«В центре и в губерниях создать секретные руководящие комиссии по изъятию ценностей…

Одновременно с этим внести раскол в духовенство, проявляя в этом отношении решительную инициативу и взяв под защиту государственной власти тех священников, которые открыто выступают в пользу изъятия.

Видных попов по возможности не трогать до конца кампании, но официально (под расписку через губполитотделы) предупредить их, что в случае каких-либо эксцессов они отвечают первыми…»⁶⁵.

22 марта Комиссия по реализации ценностей, заседавшая под председательством Троцкого, проголосовала за продолжение изъятий и выход с изъятыми ценностями на международные рынки. Продажу должна была организовать пользующаяся дипломатической неприкосновенностью советская делегация на Генуэзской конференции, которая должна была состояться в апреле⁶⁶. Красин настаивал на том, чтобы ценности продавались не случайным покупателям, а организованно: конфискованные алмазы, по его мнению, следовало продать компании Де Бирс, с которой он обсуждал эту сделку⁶⁷.

Почти тотчас же начались судебные процессы. 13 апреля «Известия» сообщали, что 32 человекам предъявлено обвинение в «противодействии изъятию». В Шуе трое были приговорены к смерти⁶⁸. В иных местах обвиняемые представали перед революционными трибуналами по обвинениям в «контрреволюции», попытке свергнуть советское правительство, что неотвратимо влекло смертный приговор⁶⁹. Историк Д.А.Волкогонов ознакомился в архиве Ленина с его распоряжением, которым вождь требовал ежедневно ставить его в известность о числе расстрелянных священников⁷⁰.

Так было положено начало печально знаменитым показательным судам — тщательно спланированным постановкам, где приговор был предопределен заранее и целью которых было унизить подсудимых и на их примере устрашить единомышленников. Тут мы имеем дело с любопытным явлением, когда жизнь подражает искусству. В 1919 г. большевистские пропагандисты изобрели и с тех пор неустанно совершенствовали особый тип театрального действа — «агитсуд». В таких спектаклях представали перед судом и получали справедливый приговор самые ненавистные властям личности и явления — «беляки», «кулаки» и «буржуи», а также еврейские школы и Священное Писание. Процессы над священниками, проходившие в 1922 г., в точности повторяли такие «агитсуды», за одним лишь исключением, а именно — приговоры были не театральными, а вполне реальными. Это послужило репетицией для сталинских показательных процессов.

В Москве перед судом предстали 54 человека, среди которых были и священники, и миряне. Суд проходил с 26 апреля по 6 мая в помещении Политехнического музея, находящегося по соседству с Лубянкой и вмещавшего 2 тыс. зрителей. Лжесвидетели из отступников-священников, принадлежавших к так называемой «Живой церкви» (о которой подробнее мы расскажем ниже), доказывали, что согласно церковным канонам выдача освященных сосудов при определенных условиях не только возможна, но и обязательна. Следуя инструкциям Ленина, процессы использовались для того, чтобы продемонстрировать, что иерархия православной церкви, в сговоре с эмигрантскими монархическими кругами, организовала «контрреволюционный заговор». Поскольку никакого такого «заговора» в действительности не было, подсудимые обвинялись в попытке противодействовать изъятию ценностей. 11 обвиняемых были приговорены к смерти за неподчинение распоряжению правительства о сдаче церковных ценностей⁷¹. Шестерым из них высшую меру заменили тюремным заключением, как говорили, по настоянию Троцкого. Остальные пятеро были расстреляны⁷².

За московским процессом последовал сходный процесс в Петрограде (11 июня—5 июля), где число подсудимых достигло 86^[200]. Главным обвиняемым здесь был митрополит Вениамин⁷³. Его защищал известный адвокат Я.С.Гурович. Митрополит и проходящие с ним по этому же делу обвинялись в том, что препятствовали выполнению декрета об изъятии церковных ценностей, допускали в храмах своих епархий «клеветнические проповеди» и поддерживали тайные сношения с эмигрантским церковным Собором в Карловцах. Главными свидетелями обвинения выступили священники-отступники Владимир Красницкий и Александр Веденский (будущий митрополит Московский), оба тесно связанные с ГПУ. Когда троих свидетелей со стороны защиты арестовали, больше смельчаков выступить в пользу обвиняемых не нашлось. Суд проходил в бывшем Дворянском собрании в крайне напряженной атмосфере. Приговоры, учитывая серьезность обвинения, оказались на удивление мягкими: Вениамина, как и многих его подельщиков, лишили сана. В действительности, однако, он и трое других были тайно убиты^[201]. Сообщения о казнях в печати не допускались, а иностранным журналистам было запрещено упоминать об этом в репортажах⁷⁴.