Читать книгу - "След грифона - Сергей Максимов"

Водитель-немец, правой рукой вынимая из кобуры оружие, левой рукой подзывал к себе Трифонова.

– Ком! – приказал он подойти на немецком языке.

– Господин унтер-офицер, вашему полковнику требуется срочная помощь, – также по-немецки обратился к нему Трифонов.

– Ком, ком, – опять повторил немец и наставил на Трифонова пистолет.

Трифонов сделал было два шага, но тут услышал за спиной голос Суровцева:

– Болваны! Быстро оба ко мне! И помогите полковнику, черт вас возьми!

Проявляя осторожность, водитель приблизился к Трифонову. Подняв своей рукой руки Трифонова вверх, он разоружил его. Суровцев продолжал сидеть спиной к дороге. Повернув голову, левой рукой опираясь о землю, он говорил через плечо. В салоне машины был еще кто-то. Туман не позволял разглядеть подробно, но силуэт еще одного человека был ясно различим. От того, как поведет себя в этой ситуации Трифонов, зависели все дальнейшие действия Суровцева. До сих пор Трифонова не в чем было упрекнуть. Даже когда при приземлении Сергей Георгиевич подвернул себе ногу, Трифонов был на высоте. Опасаясь неожиданностей, Суровцев постоянно был начеку. Одно дело – душевные разговоры там, на своей территории, а другое – здесь, где у Трифонова дом родной, а Суровцев в этом доме – гость непрошеный.

Дальнейшие события развивались со всей скоротечностью ближнего боя. Из машины вышел второй человек. Им оказался немецкий офицер в звании обер-лейтенанта. Он, как и водитель, держал в руке пистолет. Вступать в контакт с немцами не входило в планы Суровцева. Не отходя от автомобиля, немецкий офицер громко спросил:

– Что там у тебя происходит?

– Союзники, – ответил водитель, оттолкнув в сторону Трифонова.

Это был настоящий подарок для Суровцева. Линия огня была свободна.

– Еще один болван! – громко, чтобы его услышали у машины, крикнул Суровцев.

– Господин офицер, – в свой черед вступил Трифонов. – Здесь раненый полковник немецкой армии.

– Быстро ко мне, паршивые свиньи! – уже кричал Суровцев по-немецки.

Водитель, увидев полковничьи погоны на плечах Суровцева, машинально опустил руку с оружием. Обер-лейтенант же, желая разобраться сам, двинулся навстречу своей гибели.

«Ближе, еще ближе», – считал шаги приближающегося офицера Суровцев. Руку с пистолетом обер-лейтенант в отличие от водителя вниз не опускал. Это и определило его судьбу. Когда между ним и Суровцевым осталось не более десяти шагов, последний резко перекатился на живот и, лежа, дважды, без перерыва, выстрелил в лейтенанта. Еще раз перевернулся и снова выстрелил. Третья пуля снизу вверх пошла в замешкавшегося водителя. Все это произошло менее чем за две секунды. Офицер и солдат упали замертво почти одновременно. Трифонов бросился сначала к водителю. Забрал свое оружие. Быстро подбежал к немцу-офицеру. Склонился над ним. Резко распрямился и отправился к Суровцеву. Убирая пистолет в кобуру, сказал:

– Оба мертвы.

– Не убирай пистолет! Осмотри машину. Осторожно.

– Никого! – справившись с заданием, крикнул Трифонов.

– Трупы с дороги – в лес! Документы и оружие – с собой, – приказал Сергей Георгиевич. С трудом поднявшись, опираясь на сучковатую палку, он заковылял к автомобилю. В багажнике он обнаружил две канистры бензина, а в салоне оказался опечатанный портфель.

Описывать убийство – дело циничное. По большому счету дело низкое и даже подлое. Убийство человека не является предметом искусства и литературы. И меньше всего хотелось бы писать об этом, но беда в том, что вся история России двадцатого столетия – это сплошная цепь убийств. Автору, к сожалению, ничего не остается сказать, кроме того, что герой этого повествования сомнительного призвания быть убийцей не имел. Со временем ему не повезло – одни сплошные войны.

Расположившись на заднем сиденье в ожидании Трифонова, Суровцев напряженно думал. Боль в ноге, которую еще предстояло осмотреть, становилась все сильнее. Нога опухла, и сапог нестерпимо ее сдавливал. Появившийся Трифонов, тяжело дыша, вопросительно смотрел на Суровцева.

– Вот что, – указал Суровцев на пропуск с красной полосой, прикрепленный изнутри к ветровому стеклу. – Двигаемся на юг. В Кемне эту машину, вероятно, хорошо знают и помнят. Черт дернул этих немцев остановиться! Ведь документы же везли.

Ни при каких условиях машина с фельдъегерской почтой не должна была останавливаться. «Забыли немцы, с кем войну начали, – буднично подумал генерал. – Действительно, чувствуют они себя здесь, в Финляндии, как у себя дома. Хозяева мира», – мысленно проматерившись, добавил он.

– Едем на юг. Если не встретим представителей финской пограничной стражи, желательно высокого ранга, поедем до самого Тампере, а если придется, то и до Гельсингфорса.

– Хельсинки, – мягко поправил Трифонов.

– Никак не могу привыкнуть к новому названию вашей столицы. Поехали.

Они и поехали, обрастая по пути пометками комендатур и один раз даже дозаправившись бензином.