Читать книгу - "Святополк окаянный - Александр Майборода"

Ратша заплясал от радости и запел во весь голос:

— Я спасен, я спасен.

Правда, через минуту несколько остыл. Ему пришло в голову, что война дело неспешное, и во время штурма Киева он может потерять остатки с трудом нажитого богатства. Но и тут нашелся у него выход.

— Добро я спрячу в Вышгороде, а съестные припасы оставлю в Киеве, — вслух рассудил он.

Микула заметил:

— Так Святополк не будет ждать Ярослава в Киеве. Скоро придут печенеги, и он пойдет с ними навстречу Ярославу.

У Ратши радостно задрожали щеки. Это был еще более лучший вариант развития событий. То, что не купили дружинники, с удовольствием купят печенеги. У кочевников в степи пища однообразная, все больше мясо да молоко. А им, как и другим людям, хочется чего-то необычного, праздничного.

Вселив жизнь в Ратшу, Микула ушел. А Ратша вновь начал собирать обоз. Но на этот раз он решил провернуть операцию похитрее. И как только пришло известие, что к Киеву подошло печенежское войско, Ратша смело отправился к нему с возом самых испорченных продуктов. На вырученные деньги от продажи этого гнилья Ратша решил купить припасы посвежее, которые и повезет в поход.

В лагерь к печенегам Ратша поехал несколькими повоз-ками. Три повозки были загружены бочками с медовухой и съестными припасами. Еще на две он усадил по десятку гулящих девок. Для охраны нанял четверых гридней из бывшей киевской дружины. Четверо гридней, конечно, небольшая сила, однако с парой разбушевавшихся пьяниц вполне справятся.

В печенежский лагерь Ратша не стал заезжать, благоразумно рассудив, что не стоит совать голову в пасть волка. Печенеги народ дикий, своевольный и чужие порядки не блюдут. Поэтому Ратша остановился в нескольких сотнях шагов от лагеря, на удобной поляне. Повозки поставили кольцом, внутри которого работники быстро разбили шатры, -- для девок, которые тут же по приказу Ратши запели веселые песни. А посредине стана поставили открытую бочку медовухи.

Девки так звонко и задорно распевали песни, что вскоре появились первые печенеги, заметившие этот странный бивуак. Это был отряд из десятка всадников, одетых в мохнатые овечьи шкуры, с копьями и круглыми черными щитами.

Они подъехали с настороженным видом. Ратша вышел к ним навстречу с огромной деревянной чашей в руках, наполненной до краев хмельной медовухой. За ним вывалились девки в ярких одеждах.

Один из всадников, масляно рассматривая черным глазом девок, сердито спросил, для чего остановился этот чудной лагерь.

Прежде чем отвечать, Ратша отхлебнул глоток медовухи из чаши и, с поклоном подавая сердитому воину чашу, предложил:

— Сначала отведай, друг, нашего угощения.

Печенег, видевший, что Ратша сам отпил из чаши, подтверждая этим, что вино не отравлено, сделал добрый глоток из чаши и передал чашу своим друзьям.

Через минуту их глаза заблестели, и с лиц сползло насупленное выражение. Теперь можно было и объясняться.

Ратша обвел щедрым жестом повозки и заговорил:

— Меня зовут Ратша. Я из Киева. По велению киевского князя я привез хмельной мед, хорошую пищу и красивых девок для того, чтобы ваши воины могли славно повеселиться перед походом. А понравится, буду еще приезжать. Я все сделаю, чтобы воины были довольны.

Захмелевший печенег расплылся в улыбке:

— Хорошее дело придумал Ратша. Вечером я сам приду. И скажу другим, чтобы приходили.

Печенег ткнул пальцем в одну из девок:

— А эту можно?

— Выбирай любую! Хоть всех, — щедро предложил Ратша. — Они тебя приласкают лучше райских гурий. Только честно плати.

К вечеру бивуак Ратши окружила огромная толпа печенегов. Всю ночь здесь горели костры. Раздавались веселые песни и крики. За ночь Ратша не сомкнул глаза ни на секунду. Но утром, когда печенеги ушли, унося за собой пьяных, он с радостью осматривал остатки своего стана, окруженного сизым дымом догорающих костров. В стане царил редкий беспорядок: повсюду валялись пустые бочки из-под медовухи, недоеденная пища, прочие несимпатичные остатки людского пребывания. Пьяные девки в изодранных одеждах валялись прямо в пыли под телегами — всю ночь им не давали отдыха ни на секунду.

«Разорение! Но какое приятное разорение!» — думал Ратша, с радостью щупая дрожащими пальцами кошели, набитые золотом и серебром.