Читать книгу - "В спецслужбах трех государств - Николай Голушко"

Немногим читателям известно, что в 1937 году Политбюро ЦК приняло и такое решение: аресты сотрудников министерств и ведомств должны санкционироваться их руководителями. Внешне это выглядело так, что репрессии против «врагов народа» осуществлялись как бы с согласия руководителей гражданских ведомств, людей из самого народа.

В 1938 году Ежов обратился в Политбюро ЦК с просьбой освободить его от работы в НКВД по причине, что «не справился с работой такого огромного и ответственного наркомата, не охватил всей суммы сложнейшей разведывательной работы». Он признавался в том, что зарубежная разведка поставлена «из рук вон плохо» и ее придется создавать заново; что внутри страны «заговорщики из НКВД пытались замять дела на некоторых врагов народа». Наиболее запущенным участком в НКВД оказались кадры, отмечал Ежов. За первые три месяца в должности наркома только из центрального аппарата он уволил 1360 чекистов, из которых 884 были расстреляны по сфабрикованным обвинениям в их связях с контрреволюционерами, троцкистами и националистами. Были обезглавлены практически все разведывательные резидентуры за рубежом, которые создаются огромным трудом и годами. «Я почистил 14 тысяч сотрудников органов НКВД и жалею, что мало. Я успокоился на том, что разгромил верхушку и часть наиболее скомпрометированных работников среднего звена. Многие из вновь выдвинутых, как теперь выясняется, также являются шпионами и заговорщиками», — так откровенно об уничтожении работников органов безопасности заявлял глава НКВД. Следует отметить, что около 80 % высшего состава НКВД были уничтожены или погибли в период ежовщины.

В письме в Политбюро ЦК Ежов упоминает Успенского: «Вина моя в том, что, сомневаясь в политической честности таких людей, как предатель Успенский, не принял достаточных мер чекистской предусмотрительности и тем самым дал возможность Успенскому скрыться». Так он отзывался о человеке, которого рекомендовал наркомом Украинской ССР, сам представлял в Киеве коллективу республиканского НКВД.

Интересен и такой факт. Уголовное дело по привлечению к уголовной ответственности Ежова за измену Родине, вредительство, шпионаж, приготовление к совершению террористических актов расследовал Василий Сергиенко. Он начинал работу в НКВД на Украине рядовым фельдъегерем и за девять лет прошел путь до начальника следственной части Главного управления госбезопасности НКВД СССР. До прихода в органы он заведовал магазином при спиртоводочном заводе. После окончания следственного дела Ежова В. Сергиенко направили в Киев. По словам Хрущева, это был «оборотистый» человек, ставший перед войной в 1941 году наркомом внутренних дел Украины. Сергиенко докладывал в Москву, что Хрущев не хочет оборонять город и намерен сдать немцам Киев.

В раздаче «руководящих и направляющих» установок органам госбезопасности не отставали от центра, а, может, еще и больше усердствовали местные партийные руководители в союзных республиках, краях и областях.

В 1932 году «любимец партии» Киров на юбилейном собрании Ленинградского ГПУ в своем выступлении произнес кощунственное напутствие сотрудникам: «Надо прямо сказать, что ЧК — ГПУ — это орган, призванный карать, а если попросту изобразить это дело, не только карать, а карать по-настоящему, чтобы на том свете был заметен прирост населения благодаря деятельности нашего ГПУ».

В Москве с начала 1935 года, во времена партийного руководства Хрущева, отмечалась «невиданная убыль» коммунистов московской партийной организации из-за массовых судебных и внесудебных расправ над членами партии. Хрущевское правление на Украине (с января 1938 года) в республиканской партийной организации с первых месяцев его приезда отмечено волной усилившихся репрессий. При нем стали выкашивать авторитетных руководителей Украины, партийных и государственных работников различных рангов. Именно на 1938 год приходится рост числа арестов видных военачальников на Украине… В ту пору Хрущев жаловался: «Дорогой Иосиф Виссарионович, Украина ежемесячно посылает списки на 17–18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более двух-трех тысяч. Прошу принять срочные меры. Любящий Вас Н. Хрущев». В Киеве я читал архивный доклад НКВД Украины в Москву о том, что настоящая борьба с «врагами народа» в республике началась лишь со времени приезда в республику в качестве секретаря ЦК Хрущева.

В марте 1938 года Хрущев вместе с командующим Киевским военным округом Семеном Тимошенко докладывает в Кремль об очередном разоблачении «врагов народа» в войсках округа: «вычищено» около трех тысяч, обновлены все командиры корпусов и дивизий, в результате «мощь военного округа возросла». Следом он рапортует об успехах в разоблачении «врагов народа» на селе: «за июнь-июль 1938 года перед уборкой урожая в сельскохозяйственных районах республики было арестовано свыше трех с половиной тысяч скрытых врагов народа, сочувствующих троцкистам и проводивших в колхозах антисоветскую пропаганду».

На ХIХ съезде Компартии Украины в июне 1938 года он заявлял о том, что состав Политбюро ЦК КПУ «оказался вражеским. Я думаю, что сейчас мы врагов доконаем на Украине». И это были не просто слова; в этом году были арестованы около 110 тысяч человек.

До хрущевских времен на Украине первый секретарь ЦК Компартии Станислав Косиор обвинил своего коллегу Павла Постышева в отступлении от генеральной линии партии при организации борьбы с врагами народа, заключавшемся якобы в укрывательстве враждебных элементов под предлогом «сохранения местных кадров». Из высказываний Косиора получалось, что местные кадры не следует беречь. Постышева лишили должности в ЦК КПУ и перевели в Куйбышевский (Самарский) обком партии. На новом месте он проявил большевистское рвение, объявил враждебным партийное руководство в области и 34 районах. Вскоре его арестуют, а Косиора переведут заместителем председателя правительства в Москву, где в начале 1939 года расстреляют как врага народа. В эти годы погибнут руководители партии и правительства Украины: Затонский, Хатаевич, Попов, Сухомин и многие другие. Председатель Совета министров Любченко вместе с женой покончат с собой, чтобы избежать ареста. Хрущев на очередном XVIII съезде ВКП(б) призывал с ненавистью относиться к таким лицам, как Любченко, Затонский, Хвиля, и «другой нечисти». «Это не люди, а отбросы человечества, проклятые трудящимися. С помощью таких врагов украинского народа фашисты пытаются закабалить цветущую советскую Украину», — заявлял он.

Советское руководство стало понимать, что разгул массовых репрессий не укреплял власть большевиков, как задумывалось, а грозил существенным ослаблением существующего строя. На этом съезде партии менялись ориентиры в деятельности органов государственной безопасности. Основные усилия должны были направляться «не во внутрь страны», а на борьбу с иностранными спецслужбами и их агентурой. Видимо, к руководству страны уже приходило ясное понимание, что в Европе разгорался пожар новой мировой войны, приближавшейся к нашим границам.

После того как убрали Ежова, быстро набирал силу Лаврентий Берия. Присланный в Киев его протеже, лейтенант госбезопасности Кобулов, «наводит порядок» и разоблачает «антисоветский заговор в НКВД УССР во главе с наркомом Успенским». Но и в дальнейшем репрессии на Украине имели место, в частности, в отношении военнопленных и интернированных польских граждан, некоторых слоев населения областей Западной Украины, вошедших перед войной в состав СССР.