Читать книгу - "Калигула - Зигфрид Обермайер"

— Свободен!

Между тем прошел почти месяц, а Сабину не удалось ни на йоту сблизиться с Ливиллой. Казалось, она играла с ним в кошки-мышки: только позволит себе неосторожное высказывание и тут же утверждает обратное. Понятно, что женщина полагала, что Сабин прислан шпионить за ней, да и пусть бы так, ведь Калигуле он всегда мог рассказать какую-нибудь сказку. Но он принял решение убедить Ливиллу в том, что стоит на ее стороне, она должна была назвать ему имена людей, на которых он мог бы рассчитывать в Риме.

При этом он чувствовал ее симпатию, читал в глазах интерес к нему как к мужчине, — да, что-то похожее на готовность, которая сигнализировала: ты можешь получить мое тело, но мысли — нет.

«Может быть, стоит попробовать этот путь, — размышлял Сабин, — возможно, раскинув перед ним бедра, она бы и рот раскрыла?»

Подходило время их обычной прогулки, а удивительно хорошая для этого времени года погода могла бы послужить причиной ее продлить.

Пока он собирался, в дверь постучали.

— Солдат Аппий просит выслушать его, — доложил Руф.

— Пусть войдет!

Молодой легионер вошел в дом и отдал честь.

— Приветствую тебя, трибун! Могу я просить разрешения поговорить с тобой?

— Да, Аппий, но покороче. Руф, сними его меч и поставь у дверей — я научился быть осторожным. Итак, говори!

— Я — то есть мы, конечно, узнали о твоем распоряжении по поводу штрафов, поэтому решили разъяснить тебе положение. После того как Приска забрали, Кукулл получил тайное поручение шпионить за его преемником — значит, за тобой.

Сабин совершенно не удивился, он догадывался, что подозрительный Калигула кому-нибудь обязательно поручит следить за ним. Но Кукуллу?

— Откуда ты это знаешь, Аппий?

— Кукулл как-то напился и хвастался мне и еще троим, что он — настоящий господин на острове, пусть новенький и трибун. Потому что ему поручили выслеживать парня, то есть тебя, и обо все докладывать.

— Ты не сообщил мне ничего нового, Аппий. Я давно знал об этом, но даю всем вам четверым строгий приказ молчать. Кукулл уже давно позабыл о своей пьяной болтовне, забудьте и вы. И все же я благодарю тебя, Аппий, ты все сделал правильно.

Сабин достал двенадцать денариев и положил на стол перед солдатом.

— По три на каждого, и, если узнаете что-нибудь еще, обращайтесь ко мне.

Аппий многообещающе ухмыльнулся.

— Слушаюсь, трибун!

Сабин отнесся к новости не так беззаботно, как могло показаться Аппию. Теперь ему пришло в голову, что часто Кукулл бродил вокруг дома Ливиллы и все пытался узнать, о чем же они говорят. Сабин считал это просто любопытством, но все оказалось серьезнее. Ему виделось неразумным поручать такое дело буйному пьянице, но, возможно, в Риме недостаточно хорошо знали Кукулла или болезненно подозрительный Калигула постепенно начал терять ориентацию.

Сабин встал и вышел за дверь. Слабое ноябрьское солнце изо всех сил старалось сквозь резкий ветер донести до острова тепло, но напрасно. Поежившись, Сабин получше запахнул шерстяной плащ и заторопился к дому Ливиллы. Она встретила его, как всегда, с приветливым равнодушием.

— Подходящий день для долгой прогулки.

— Я тоже так подумал. А еще для подробного разговора.

Они выбрали тропинку, которая вела сначала на север, а потом, резко повернув, шла вдоль берега по западной стороне. Сабин начал разговор сразу, без витиеватых вступлений.

— Я знаю, что ты считаешь меня шпионом Калигулы, по крайней мере предполагаю это. Может быть, ты пересмотришь свою оценку, когда я расскажу тебе короткую историю.

В Риме жил человек из богатой уважаемой семьи. Когда-то он служил сенатором, но с годами полюбил жизнь уединенную. Уже в преклонном возрасте он по любви женился на молодой женщине, которая подарила ему сына, но умерла от родов. Прошла всего пара недель, как заболел ребенок и вскоре отправился за матерью. Человек едва не покончил с жизнью от горя, но как поклонник стоицизма решил принять свою судьбу и жил дальше книгами и научными исследованиями.

Ливилла навострила уши.

— Возможно, я знаю этого человека?

— Нет, не думаю. Но слушай дальше. У него был взрослый племянник, которого он любил как сына и собирался оставить ему в наследство все свое состояние. И племянник ценил дядю, они были с ним очень близки. Но потом племяннику пришлось надолго отправиться в Эфес, а по возвращении он узнал, что дядя по собственной воле ушел из жизни. Он стал искать причины такого поступка и выяснил, что император положил глаз на богатство старика, приказал состряпать на него обвинительный акт, пригрозил казнью и потерей всего состояния, если тот сам не убьет себя, сохранив треть богатства для племянника. Вот так тот человек и сделал выбор. А теперь ответь на вопрос, Юлия Ливилла: если учесть, что племянник душевно здоров, что он должен был почувствовать, узнав правду? Возненавидел ли он императора или остался ко всему равнодушен и даже похвалил в душе императорский суд?

Ливилла остановилась и вопросительно посмотрела на Сабина:

— Я не знаю, зачем тебе понадобилась эта обычная для нынешних времен история, но молодой человек, должно быть, возненавидел императора, если предположить, что дядю он любил.

Сабин кивнул:

— Любой разумный человек дал бы такой же ответ. Ну что ж, этот племянник стоит перед тобой, Ливилла. Если хочешь, можешь по-прежнему считать меня шпионом императора.

— Как звали твоего дядю?

— Корнелий Кальвий, Когда я вернулся из Эфеса, то твердо решил оставить службу в легионе и заняться делом отца. Но мысль о мести была настолько сильна, что я с рабской благодарностью за оказанную милость попросил императора взять меня на службу во дворец. Я понял, что только у охранников Калигулы есть возможность убить его. Оба провалившихся заговора научили меня этому. Чтобы добиться доверия императора, я сам предложил себя на место Приска. Но он очень подозрителен, и сегодня я случайно узнал, что Кукуллу поручено следить и за мной, и за тобой. Вот в таком мы положении, госпожа. Решение за тобой: ты можешь поверить мне, и мы через некоторое время продолжим разговор, а можешь донести на меня, и тогда моей жизнью распорядится палач.

Ливилла положила руку на его плечо.

— Выдавать я тебя не стану, а вот продолжим ли мы разговор, еще не знаю. Завтра я сообщу тебе о своем решении. Договорились?

— Договорились.

Остаток пути они прошли молча.

Когда Сабин подходил к своему дому, навстречу ему выбежал Руф.

— Господин, господин, случилось что-то страшное. Кукулл ударил легионера, и он лежит будто мертвый, не двигается…

Сабин бросился бежать к казарме, где лежал пострадавший, а рядом с ним угрюмо стоял Кукулл. Декурион сразу же начал оправдываться.