Читать книгу - "Третий рейх. Зарождение империи. 1920-1933 - Ричард Дж. Эванс"

2 мая 1933 г. коричневые рубашки и эсэсовцы вломились во все офисы профсоюзов социал-демократической направленности, захватили все профсоюзные газеты и журналы и все филиалы профсоюзного банка. Лейпарт и другие высшие чиновники были арестованы и помещены в «предварительное заключение» в концентрационных лагерях, где многих из них избивали и жестоко унижали, прежде чем через одну-две недели отпустить. Был один особенно жуткий случай, когда 2 мая штурмовики забили четырех профсоюзных чиновников до смерти в подвале профсоюзного здания в Дуйсбурге. Все управление движением и его активами попало в руки нацистской Организации фабричных ячеек. 4 мая христианские профсоюзы и все детальные профсоюзные организации без каких-либо условий перешли под руководство Гитлера. «Шум», предсказываемый Геббельсом, так и не материализовался. Когда-то могущественное движение немецких профсоюзов исчезло без следа практически за одну ночь^[855]. «Революция продолжается», — возвещал Геббельс в своем дневнике 3 мая. С удовлетворением он отмечал волну арестов «шишек». «Мы — властители Германии», — хвалился он в своем дневнике^[856].

В полной уверенности, что социал-демократическая партия больше не могла заручиться поддержкой профсоюзов в последнем акте сопротивления, если бы такой был задуман, режим приступил к реализации финальной части программы по закрытию партии. 10 мая правительство наложило арест на активы и имущество партии по судебному ордеру, запрошенному генеральным государственным прокурором в Берлине со ссылкой на предполагаемую растрату профсоюзных фондов Лейпартом и другими. Это обвинение на самом деле не имело никаких оснований. Вельс организовал вывод партийных фондов и архивов за пределы страны, однако добыча нацистов все равно оказалась крупной. Эта мера лишила партию фундамента, который можно было использовать для возрождения организации или ее газет, журналов и других изданий. Как политическое движение она была окончательно уничтожена^[857]. Однако, что удивительно, ничто из этого не помешало социал-демократам оказать поддержку правительству в рейхстаге 17 мая, когда Гитлер представил законодательному собранию нейтральную резолюцию с согласием Германии на равноправное участие в международных переговорах по разоружению. Эта декларация не имела никакого смысла за исключением утверждения прав Германии и никакой цели помимо завоевания определенного доверия для режима за границей после многих месяцев жесткой критики по всему миру. Правительство не имело никаких намерений участвовать в каких-либо процессах разоружения. Тем не менее депутаты социал-демократов, возглавляемые Паулем Лёбе, считали, что их могут выставить непатриотами, если они станут бойкотировать заседание поэтому те, кто мог это сделать, появились и присоединились к единогласному утверждению резолюции рейхстагом, за которым последовала лицемерно умеренная и нейтральная речь Гитлера, музыка национального гимна, выкрики нацистов «Хайль!» и явное удовлетворение Германа Геринга, который в роли председателя рейхстага объявил, что мир стал свидетелем единения немецкого народа, когда на международной арене решалась его судьба. Это решение депутатов вызвало ярость в партии, в первую очередь у лидеров в изгнании: они осудили этот поступок как нечто прямо противоположное гордому голосованию против акта о чрезвычайных полномочиях от 23 марта. Отто Вельс, который возглавлял оппозицию на голосовании, отозвал свое заявление о выходе из Социалистического интернационала. Изгнанное руководство перенесло штаб-квартиру партии в Прагу. Сгорая от стыда и отчаяния из-за неспособности депутатов рейхстага осознать, что их использовали как инструмент в нацистской пропагандистской операции, самый страстный оппонент этого решения, Тони Пфюльф, одна из самых видных представительниц социал-демократов в рейхстаге, бойкотировала заседание и совершила самоубийство 10 июня 1933 г. Сам Лёбе был арестован, а Вельс бежал из страны^[858].

Пропасть между новым руководством партии в Праге и теми чиновниками и депутатами, кто остался в Германии, стремительно расширялась. Однако режим объявил, что не видит разницы между двумя крыльями партии. Те, кто бежал в Прагу, были предателями, порочившими Германию из эмиграции, а те, кто остался, были предателями, потому что помогали и содействовали тем. 21 июня 1933 г. министр внутренних дел Вильгельм Фрик приказал правительствам земель по всей Германии запретить социал-демократическую партию на основании декрета о пожаре рейхстага. С этого момента всем депутатам от социал-демократов больше не разрешалось занимать свои места в рейхстаге. Все социал-демократические собрания, все социал-демократические публикации были запрещены. Членство в партии было объявлено несовместимым с занятием каких-либо государственных должностей или постов. 23 июня 1933 г. Геббельс с триумфом писал в дневнике, что социал-демократическая партия была «распущена. Браво! Теперь долго ждать тотального государства не придется»^[859].

Социал-демократам также не пришлось долго ждать, чтобы узнать, что означало «тотальное государство». Когда был издан указ Фрика от 21 июня, по всей Германии были арестованы более трех тысяч функционеров из социал-демократов, их жестоко избивали, пытали и бросали в тюрьмы и концентрационные лагеря. В пригороде Берлина Кёпенике, натолкнувшись на вооруженное сопротивление в одном доме, штурмовики согнали 500 социал-демократов и избивали и пытали их в течение нескольких дней, убив 91 человека. Эта согласованная акция, дикая даже по стандартам коричневых рубашек, быстро получила известность как «Кровавая неделя в Кёпенике». Особенно жестоко мстили тем, кто был связан с левыми в Мюнхене в революционные дни 1918–19 гг. Бывший секретарь Курта Эйснера, Феликс Фехенбах, теперь редактор местной социал-демократической газеты в Детмольде, был арестован 11 марта и помещен под стражу вместе с большинством лидеров социал-демократов в провинции Липпе. 8 августа отделение штурмовиков повезло его на машине в местную тюрьму, якобы для дальнейшего перевода в Дахау. Но по дороге они выкинули сопровождавшего полицейского из машины. Потом они заехали в лес, где вывели Фехенбаха из машины и застрелили. Нацистская пресса позже сообщала, что тот был «застрелен при попытке к бегству»^[860]. Под прицел попадали и менее одиозные фигуры. Бывшего министра-президента Мекленбург-Шверина Йоханеса Штеллинга, социал-демократа, отвели в казармы коричневых рубашек, избили и в полубессознательном состоянии бросили на улице, где его подобрала другая банда штурмовиков и запытала до смерти. Его тело зашили в мешок с камнями и утопили в реке. Позже его выловили вместе с телами еще двенадцати функционеров социал-демократов и «Рейхсбаннера», которых убили в ту же ночь^[861].