Читать книгу - "Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи - Михаил Погодин"

Персия в том виде, в каком ее наследовал Фетх-Али-шах, не сохранила и тени своего прежнего величия. Славные времена Сефевидов давно перешли в область воспоминаний, и если Надир-шаху удалось возвратить стране утраченное ею значение, то при его преемниках она снова дошла до состояния едва ли не худшего того, в каком мы находим современную Турцию. Не доискиваясь причин, подготовлявших такое положение Персии, которой еще суждено играть важную роль в будущей истории Востока, обратимся к ее государственному строю при Фетх-Али-шахе, сохранившемуся, без особых изменений, до настоящего времени.

Правление персидское, не опираясь ни на какие законы, основано на полнейшем произволе. В руках шаха власть беспредельная: он неограниченный! властелин над своими подданными и их имуществом.

Михр-Али. Портрет Фетх-Али-шаха

Высшего, аристократического сословия в Персии никогда не существовало и не существует. Да и может ли быть аристократия там, где первые сановники, разумея под этим словом лиц, временно или совершенно случайно возвысившихся, думают только о том, чтобы всеми средствами грабить казну и народ, дабы, в случае нужды, откупаться от палочных ударов, от которых не освобождают их ни происхождение, ни личные заслуги? При отсутствии аристократии нет и простого дворянского сословия. Если же в персидском языке употребительны слова «неджабет» (дворянство) и «неджиб» (дворянин), то более для обозначения положения, занимаемого известным лицом в обществе. Высший титул есть шах-заде, то есть принц царствующей династии. Отличительным признаком такого происхождения служит слово «Мирза», которое ставится непосредственно за именем собственным, например Аббас-Мирза, Ферхад-Мирза, Тахмасиб-Мирза и нр. Но как потомство Фетх-Али-шаха в продолжение нынешнего столетия (XIX век. – Ред.) возросло с лишком до 2 тысяч душ мужского пола, то для отличия детей Аббас-Мирзы от детей прочих сыновей шаха первые считаются ближайшими родственниками царствующего и занимают высшие должности в государстве, тогда как последние, пользуясь самой ничтожной пенсией и будучи бедны, находятся в пренебрежении и не допускаются до занятия важных должностей, из опасения каких-либо притязаний с их стороны на корону.

Потомки прежних династий: Сефевидов, Надир-шаха (ум. 1747) и Керим-хана (ум. 1779) – носят титул мир-заде.

Настоящий же дворянский титул, обозначаемый словом «хан», которое тоже ставится за именем собственным (Ибрагим-хан, Мехти-хан и пр.), дается или шахом, или переходит по наследству, или, наконец, присваивается по произволу людьми, достигшими известного благосостояния. Но титул этот утратил ныне свое прежнее значение. В особенности же уважается так называемый секов – почетный титул, который правительство жалует военным и гражданским чиновникам, ad personam: столб, подпора, рука, колыбель государства и пр. и пр.

Все вообще подданные шаха разделяются на нукеров и ранетов. К первым относятся все служащие, от первого министра до последнего сарбаза (солдата) и ферраша (служителя). Сам наследник престола считается только первым шахским нукером. Ко второму разряду принадлежат купцы, ремесленники, сельские жители и духовенство. Только муджтехиды и другие высшие духовные особы состоят до некоторой степени в независимости от правительства, которое в известных случаях, не принимая против них энергических мер, предпочитает удалять их, под благовидным предлогом, в Кербелай, Неджев и другие священные места, с воспрещением возврата без особого на то разрешения шаха.

Персия, как ныне, так и в былое время, разделялась на провинции, коих управление вверялось беглербегам или хакимам (губернаторам), с предоставлением им права суда и расправы, взимания доходов, производства расходов на общественные нужды – словом, всего внутреннего управления. Должности губернаторов предоставлялись преимущественно принцам (шах-заде).

Доходы и расходы по каждой провинции были установлены по особой росписи, равно определены и суммы, которые каждые шесть месяцев должны были представляться в шахскую казну. Согласно такому порядку, Фетх-Али-шах получал ежегодно со всех провинций, за исключением Адербиджанской, до 2 миллионов червонцев, составлявшихся главным образом из налогов и податей с имений и доходов поземельных и таможенных. Доходы же с Адербиджана (около 800 тысяч червонцев) поступали целиком в распоряжение наследника. Таким точно образом доход с Эриванской области (около 90 тысяч червонцев) составлял собственность сердаря Хусейн-хана, ничего не уделявшего из этой суммы шаху, но подносившего ему ежегодно значительный по ценности подарок.

Кроме обыкновенных налогов, существовали еще налоги чрезвычайные. Они состояли из: 1) садыря – самого тягостного налога для населения, так как размеры его были совершенно произвольны. Он взыскивался при всех чрезвычайных случаях, как, например, с провинившихся губернаторов, с возмутившихся племен и деревень, при рождении или браке принца и пр., и достигал ежегодной цифры 1 миллион 500 тысяч червонцев и 2) подарков, поступавших к шаху от высших сановников государства в день нового года (ноуруза), смотря по состоянию каждого, и составлявших в сложности сумму 1 миллион червонцев. Такого рода приношения ожидались, хотя и не в срочное время, и от купечества, которое, собственно, было изъято от налогов.

Но все это еще далеко не освобождало население от разного рода платежей, так как губернаторы всегда находили средства намного увеличивать доходы против государственной росписи: из них одни, большинство, грабежом народа, а другие, меньшинство, развитием земледелия. Последние обыкновенно удерживались на своих местах, тогда как первые весьма скоро их лишались, вследствие приносимых жалоб, которые всегда и охотно принимались Фетх-Али-шахом, имевшим в виду сорвать полновесный подарок с являвшихся во множестве новых кандидатов на губернаторскую должность. Подобная система управления провинциями, имевшая скорее вид откупа, применялась и к булюкам, или округам, которые губернаторами вверялись тем, кто больше платил, а сими последними соблюдались в отношении деревенских старшин и пр.

Из сказанного становится понятным, что население Персии далеко не благоденствовало при Фетх-Али-шахе. И действительно, найти человека, довольного своей судьбой в то время, было не менее редко, как и теперь.

В стране, которой правительство берет, вместо того чтобы занимать, само собой разумеется, нельзя предполагать народного долга (dette publique). Персия его не имеет. Что же касается казны Фетх-Али-шаха в деньгах и драгоценностях, то, по мнению Амбур-гера, бывшего консула нашего в Тавризе, ее можно оценить в то время предположительно в 300 куруров (курур равен 500 тысяч червонцев) или в 150 миллионов рублей серебром.

Расходы Фетх-Али-шаха, соответственно его доходам, были вообще очень умеренны. Они не превышали 2 миллионов червонцев и обращались на удовлетворение 10 батальонов пехоты, артиллеристов, министров, чиновников, его канцелярии и, главным образом, на содержание гарема.