Читать книгу - "Генерал Деникин - Владимир Черкасов-Георгиевский"

Отгуляли 19 сентября в Париже, а потом должны были отмечать юбилей брюссельские корниловские офицеры. Скоблин и стал навязываться Антону Ивановичу провожатым в Брюссель:

– Поезжайте со мной, ваше превосходительство! Я подвезу вас в моей машине. Если хотите, можем выехать завтра.

Деникин сухо отказался. Он давно подозревал этого ловкого мужа певички, который и в добровольцах главкому не нравился. Поэтому Антон Иванович в течение последних десяти лет даже при случайных встречах избегал с ним разговаривать. Держащий нос по ветру Скоблин отлично чувствовал деникинское отношение, но почему-то именно сейчас прямо-таки навалился со своей любезностью на Деникина.

Антон Иванович серьезнейше насторожился. И не ошибся: Скоблин на следующий день примчался к нему на квартиру в Севр! Опять стал наниматься в шоферы на Брюссель. Деникин, пристально глядя на него, отказывался. Скоблин предлагал хотя бы «подбросить» генерала в Мимизан, если надо, где жила еще с лета его семья… В этот момент в комнату неожиданно вошел здоровенный казак, убирающий деникинскую квартиру. Скоблин почему-то смешался и быстро откланялся. Деникин взглянул в окно: Скоблин садился в машину, где уже были два незнакомых Антону Ивановичу лобача.

В третий раз этим временем атаковал Деникина «Фермер», уже прихватив с собой известных Антону Ивановичу полковника Трошина и капитана Григуля к вечеру. Как ни в чем не бывало, топорща усики, крутя черными глазами, Скоблин снова зазывал: едемте же к дорогим корниловцам в Брюссель, и обратно мигом докачу!

«Докатил» уже Скоблин именно в этот день, 22 сентября 1937 года, в обед генерала Миллера! И так был лих этот «красный корниловец», что раззадорился, очевидно, и на главкома добровольцев. Но кремневый Антон Иванович его окончательно «послал»…

Так вот, 22 сентября, за несколько часов до визита к Деникину Скоблин пригласил генерала Миллера якобы на встречу с германскими представителями. «Фермер» бы и опять не попался, коли б занудный Миллер, хотя и без деникинской «сверхинтуиции», не оставил своему помощнику генералу Кусонскому запечатанный конверт, который требовалось вскрыть, если начальник РОВСа не вернется:

«У меня сегодня встреча в половине первого с генералом Скоблиным на углу улицы Жасмен и улицы Раффэ, и он должен пойти со мной на свидание с одним немецким офицером, военным атташе при лимитрофных государствах Шторманом, и с господином Вернером, причисленным к здешнему посольству. Оба они хорошо говорят по-русски. Свидание устроено по инициативе Скоблина. Может быть, это ловушка, и на всякий случай я оставляю эту записку».

Общая схема похищения и этого главы РОВСа была «кутеповской». Скоблин назначил Миллеру для встречи парижский район, где советское посольство имело несколько домов. Свидетель видел, как Скоблин приглашал Миллера зайти в здание пустующей школы для советских детей, с ними был еще один мужчина-крепыш. Миллер исчез за дверями. Вскоре около школы тормознул грузовичок с дип-номером. Потом этот грузовик видели в Гавре на пристани рядом с советским торговым пароходом «Мария Ульянова». Из него вытащили длинный деревянный ящик, который осторожно и быстро перенесли на борт.

«Мария Ульянова» немедленно развела пары и вышла в море, даже не успев закончить разгрузку. Так генерала Миллера доставили в Ленинград, а потом на московскую Лубянку, где его «судили» и расстреляли. Вполне бы примостился в чреве «Ульяновой Марии» и ящик с генералом Деникиным.

Раньше чекисты заливали кровью своих жертв русские города, теперь что хотели, то и делали уже в мировой столице, по-прежнему предпочитая приканчивать пленников в своем застенке. Символично, что это творилось средь бела дня в Париже – родине первой «великой» революции – продолжателями ее гильотины…

Не подозревавший о засургученном конверте Миллера, Скоблин после захвата генерала в советской школе профессионально раскручивал свое алиби, появляясь в разных парижских местах. Так он, прихватив Трошина и Григуля, заехал еще разок наудачу «попытать» Деникина. А потом вернулся в гостиницу на свою «ферму» и спокойно лег спать с «Фермершей».

Офицер от Кусонского, лишь в одиннадцать вечера распечатавшего конверт Миллера, поднял Скоблина с постели и повез в канцелярию РОВСа, не информируя того, зачем он понадобился начальству, так как сам не знал. Там Скоблину предъявили записку Миллера. «Фермер» лишь на секунды изменился в лице и с ходу начал доказывать, что не видел Миллера с прошлого воскресенья. Решили повезти Скоблина в полицию.

Деникин верно определил, что в «послекутеповском» РОВСе командиры плохо командовали. В этот момент генерал Кусонский, выслав Скоблина в приемную, начал что-то «секретное» выяснять с адмиралом Кедровым. Суперагент Скоблин, выйдя в приемную, с независимым видом скользнул там мимо привезшего его офицера, который до сих пор не подозревал, зачем того сюда доставил.

«Арестант» вышел на лестницу, которая вела в этом же доме вверх, в квартиру другого советского шпиона С. Н. Третьякова, родственника знаменитого основателя Третьяковской галереи, бывшего члена Временного правительства, богача, сдававшего РОВСу тут одно из трех собственных домовых помещений. Скоблин переждал у Третьякова начавшуюся внизу и дальнейшую парижскую суматоху, а потом скрылся.

Его перебросили в Испанию, где в 1938 году корниловско-советский Скоблин-«Фермер» погиб в разгоревшейся гражданской войне. Потом выяснилось, что вообще-то он был тройным агентом: работал и на гестапо, – хотя главными были хозяева из Москвы. Кстати, на гестапо в конце концов «заработает» и «кружок» вездесущего Гучкова, оказавшегося в Германии. Но дочь «разностороннего» Гучкова все же станет агенткой ОГПУ, еще одной чекистской «девушкой».

«Фермерше»-Плевицкой, не знавшей, зачем увезли мужа той ночью в канцелярию РОВС, не удалось исчезнуть. Ее арестовали, был суд, где в декабре 1938 года свидетелем выступил Деникин, что описали «Последние новости»:

«Появление генерала А. И. Деникина вызывает сенсацию. С любопытством поднимаются головы, чтобы разглядеть бывшего Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России. Генерал медленной поступью проходит через зал и занимает свидетельское место. Свое показание он дает по-русски, через переводчика, короткими и точными фразами. Достоинство, с которым он держится, прямота и ясность ответов производят большое впечатление на суд.

На обычный вопрос, состоит ли свидетель в родстве или свойстве с обвиняемой, генерал А. И. Деникин отвечает: «Бог спас!»…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: – Знали ли вы Скоблина?

ГЕН. ДЕНИКИН: – Знал. Скоблин с первых дней участвовал в Добровольческой армии, которой я командовал.

– Знали ли вы его в Париже?

– Встречался в военных собраниях, но никогда не разговаривал и не здоровался.

– Знаете ли вы Плевицкую?

– Никогда не был знаком, не посещал ее дома, не разговаривал и даже ни на одном концерте её не был. За несколько дней до похищения генерала Миллера Скоблин познакомил меня с ней на корниловском банкете.

ПРОКУРОР ФЛАШ: – Скоблин был у вас с визитом 22 сентября?