Читать книгу - "Смерч войны - Эндрю Робертс"

Однако к Прохоровке не менее стремительно продвигался и Ротмистров. Вот его описание двухсотмильного марша к фронту:

«Уже в восемь утра наступала жара, и облака пыли вздымались к небу. К полудню пыль сгущалась в тучи, оседая толстыми слоями на придорожных кустах, зерновых полях, танках и грузовиках. Сквозь серую пелену пыли еле-еле проглядывал темно-красный диск солнца. Нескончаемым потоком по дороге шли танки, самоходные орудия, тягачи (тащившие пушки), бронированные автомобили, грузовые машины. Лица солдат были черны от пыли и копоти. Пекло невыносимо. Солдаты изнывали от жажды, их гимнастерки, намокшие от пота, прилипали к телу».

Дальше будет еще жарче.

Восьмичасовое танковое сражение, происходившее под Прохоровкой в понедельник, 12 июля 1943 года, стало для 4-й танковой армии, как написал Меллентин, «дорогой смерти». Армия начинала операцию «Цитадель», имея 916 единиц боеспособной техники, а к 11 июля у нее осталось 530. Аналогичные потери понес II танковый корпус СО. количество машин сократилось с 470 до 250. Сколько танков участвовало в битве под Прохоровкой? Этот вопрос до сих пор спорный вследствие многих причин: разнятся источники, оценки географических рамок сражения, сказывается влияние политических и пропагандистских интересов. Обычно считается, что 600 советских танков сражались против 250 немецких[1003]. Если включить части, располагавшиеся поблизости Прохоровки и Яковлева, и учесть, что не все они принимали участие в боях в этот день, то цифры возрастут до 900 (в том числе сто «тигров») с немецкой стороны и почти 900 — с советской. В таком случае под Прохоровкой действительно имела место крупнейшая танковая битва в истории[1004]. Надо принимать во внимание и другие факторы. Немцы уже неделю вели бои и испытывали технические трудности с «пантерами», которые имели скверную привычку выходить из строя. Русские же ввели в бой свежие силы и, помимо танков Т-34/76, применили самоходные орудия СУ-85 с 85-мм снарядами, пробивавшими броню. И самое важное: для их монтажа использовались шасси тех же танков Т-34. При единой базовой танковой ходовой части у русских не было проблем с запасными деталями, в то время как немцам приходилось иметь дело с пятью разными моделями: «Марк III», «Марк IV», «пантера», «фердинанд», «тигр», — что создавало головную боль в их техническом обеспечении. Многие «пантеры» под Курском шли в атаку, «извергая пламя», а другие останавливались из-за проблем с трансмиссией[1005]. Во время сражения из-за поломок в 4-й танковой армии вышли из строя 160 танков. Немало, если учесть, что в Германии производилось в месяц всего 330, а не обещанная Шпеером Гитлеру тысяча танков. Куда подевалось разрекламированное тевтонское чудо военной индустриализации?

Густые облака пыли заволокли двадцатимильное поле битвы под Прохоровкой, где лоб в лоб сошлись в бою сотни немецких и русских танков и самоходных штурмовых орудий. «На нас надвигалась, казалось, нескончаемая масса вражеской брони, — вспоминал унтер-офицер Имбольден. — Никогда прежде я не ощущал с такой силой ошеломляющую мощь русского наступления. Тучи пыли затрудняли действия люфтваффе, и самолеты практически ничем не могли нам помочь. Очень скоро танки Т-34 обошли нас и, как крысы, расползлись по всему полю»[1006]. Танкам Т-34 и «KB» было просто необходимо подойти как можно ближе к более тяжелым немецким монстрам, чтобы поразить их броню, и нередко случалось, что русские намеренно шли на таран[1007]. «Сходясь на близком расстоянии, машины вступали в единоборство, — писал Джон Эриксон. — Вблизи было легче пробить лобовую и бортовую броню, после чего взрывались боеприпасы, отбрасывая башни и взметая языки пламени»[1008].

Люфтваффе действительно не смогли в должной мере поддержать танки в этой ожесточенной и суматошной схватке машин. Один историк, анализируя обстоятельства всей кампании, отметил, что в ней немцы «лишились превосходства и в воздухе, и на земле»[1009]. Отвага русских летчиков иногда граничила с безумием. 6 июля лейтенант Алексей Горовец на американском истребителе «аэрокобра» ввязался в бой против двадцати немецких самолетов и, прежде чем погибнуть, сбил восемь или девять вражеских машин[1010]. На месте его гибели установлен мемориал — бронзовый бюст. В июле и августе 1943 года немцы потеряли на Восточном фронте 702 самолета — такой урон они уже не могли перенести.

В Курском сражении русские впервые поднимали в воздух больше самолетов, чем люфтваффе, что также свидетельствовало о серьезных переменах на Восточном фронте. 2-я и 17-я воздушные армии совершили в южном секторе Курского выступа 19 263 самолето-вылета, и в воздух взлетали гораздо более крупные формирования, чем прежде. Один автор назвал главу своей книги «Новый профессионализм», и во многих отношениях этот заголовок отражает то, насколько советские вооруженные силы усвоили уроки 1941 года[1011]. В битве под Прохоровкой II танковый корпус СС (дивизии «Лейбштандарт», «Тотенкопф» и «Дас рейх») нанес советским танковым войскам более значительный урон — потери составили свыше пятидесяти процентов личного состава, но это уже ничего не меняло[1012]. К концу дня русские лишились четырехсот танков, немцы — трехсот (включая семьдесят «тигров»)[1013]. То, что позднее русская пропаганда назвала «Прохоровским побоищем», фактически коснулось обеих сторон. Однако пирровы победы рейху уже были ни к чему. Немцы удерживали поле битвы, пока не получили приказ отходить. Но операция «Цитадель» явно выдохлась, и «отсечение» Курского выступа не получилось. 3, 17 и 19-я танковые дивизии начинали бои, имея 450 танков, а теперь в них едва насчитывалось 100.[1014]Подобно боксеру, выигравшему бой по очкам, но не способному выдержать следующий поединок, вермахт после Прохоровки уже не мог больше предпринимать крупные наступления.