Читать книгу - "Председатель КГБ Юрий Андропов - Сергей Семанов"

Всю жизнь, вплоть до кончины шефа, Цуканов прослужил его самым ближайшим сотрудником. Круг его обязанностей определить трудно, в отличие от остальных помощников, имевших каждый свою специализацию. По-видимому, он занимался самыми важными вопросами Генсека. Всю жизнь оставался крайне сдержан: статеек не печатал, перед телекамерами не маячил, ученых званий, наград и иных погремушек не домогался. Надо полагать, отношения их с шефом были самыми близкими. В конце 60-х у Цуканова внезапно скончался молодой еще сын. Его хоронили на Новодевичьем, причем на похороны явились Брежнев с супругой (это никак не определялось тогдашним номенклатурным протоколом).

Несомненно, Цуканов, в отличие от остальных из брежневского окружения, от Андропова был далек. Сразу же после кончины Леонида Ильича молчаливый Цуканов отправился дослуживать в заурядный отдел ЦК ("10-й подъезд", занимавшийся выездными делами за рубеж, чисто формальное дело, хотя он был полноправным членом ЦК КПСС; вспомню уж шутки ради: основная работа отдела состояла в том, что мало-мальски ответственных советских делегатов вызывали туда и давали прочесть "Инструкцию о правилах поведения за границей"; мне довелось не раз читать этот документ, запомнил только одно: в поезде нельзя оставаться в купе наедине с лицом противоположного пола…). Вскоре Цуканов вышел на пенсию, мемуаров не публиковал.

Нет никакого смысла приводить тут подробности. Для всех читателей, мало-мальски сведущих в нашем недавнем прошлом, а для них и написана эта книга, никого тут особо представлять не нужно. Это были видные деятели, составлявшие клан советников Брежнева в последние годы его власти, а также Андропова в течение значительной части его работы на высших партийно-государственных постах. Скажем прямо: все они были сторонниками "разрядки", интернационалистами и противниками исторического своеобразия развития России, ориентированными на Запад и, в конечном счете, на те отношения, которые по-старому именуются капиталистическими.

Подчеркнем, что это таилось где-то в самой-самой глубине душ, ибо в отличие от А. Сахарова или иных диссидентов они ничего подобного вслух не говорили и уж тем паче не писали (часто писали-то как раз обратное). Как бы то ни было, но именно из этого круга вышли виднейшие деятели "перестройки", а потом "реформ". Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты. Не было у Андропова друзей, но выслушивать он любил мнения именно с этой стороны. А ведь были и другие. Но вот "других" он как раз недолюбливал. Об этом дальше.

О том, как убирали с поста Никиту Хрущева, ныне известно по достоверным источникам. В общем, можно утверждать, что сделали это деятели патриотического крыла в советском руководстве, более того — отчасти даже просталинского, кому либеральные глупости и "дружба" с Америкой и Тито стали поперек души. Армейское командование в деле не участвовало, но Никиту там ненавидели особо, и не только за поношение Генералиссимуса, но и за погром вооруженных сил в начале шестидесятых. Путем разного рода компромиссов во главе государства и партии стал Брежнев. Он был тогда в полном деловом порядке и лично обаятелен и прост. Никто и предположить тогда не мог, что вскоре он разукрасит себя иконостасом звезд и наград. Правда, никто тогда не обратил внимания, что супругу его в девичестве звали Виктория Пинхусовна Гольдберг, а ближайшим помощником был товарищ Цуканов. Это выяснилось позже.

После свержения Хрущева Брежнев не получил единоличной власти. Главного соперника он имел в лице Александра Шелепина — "Железного Шурика", широко было распространено такое прозвище. История эта хорошо известна, на ней не стоит задерживаться. Главная политическая опора Шелепина была в "органах". Опытный аппаратчик, он понимал, что такое "подбор и расстановка кадров". На Лубянке сидел его давний подчиненный и приятель Семичастный. Во многих управлениях — тоже бывшие "комсомольцы". Например, в Ленинграде — втором после столицы центре государства — во главе местного КГБ был В. Шумилов, недавний комсомольский вождь в Смольном. Такого рода примеры можно перечислять как угодно долго. Опасность для Брежнева увеличивалась тем, что Шелепин имел сторонников в Политбюро.

Семичастного следовало убирать как можно скорее; не ясно было, что готовят Шелепин и его сторонники, враждебные правящей группе. Но как соблюсти видимость формальной законности? Нужны были "служебные несоответствия", причем весомые. Их и "сделали". К празднованию 50-летия Октября советский народ и весь мир получили невиданный политический сюрприз: бежала за рубеж дочь Сталина Светлана Аллилуева.

Уже тогда догадливые современники недоумевали, как такую пикантную персону можно так легко упустить? Но уже вскоре, после "книг", выпущенных удачливой беглянкой за рубежом, стало ясно даже из тех бесхитростных текстов: да ее просто-напросто выталкивали из Союза! А потом, когда сорокалетнюю даму (оставившую, кстати, в Москве двух детей от разных мужей; за рубежом она и третьего умудрилась родить) наши зарубежные спецслужбы запоздало принялись "ловить", из их агентов многих "засветили". Опять неувязка в ведомстве Семичастного…

Сняли бывшего комсомольца и недолгого шефа Лубянского ведомства не только быстро и внезапно для всех, но с явным унижением. Брежнев и его советники сделали это явно нарочито, даже напоказ: не считайте, мол, нас простачками, интриг вокруг себя мы не потерпим! Нет сомнений, что тем самым давался основательный урок будущему наследнику Семичастного: служи Партии (то есть ее Генеральному секретарю) и о дворцовых переворотах не мечтай.

Бывший член Политбюро и первый секретарь ЦК КП Украины Петр Шелест писал в своих воспоминаниях: "Я приехал в Москву на заседание Политбюро. На повестке дня много сложных и важных вопросов. В кратком промежутке Брежнев вынул из нагрудного кармана какуюто бумажку, посмотрел и сказал: "Позовите Семичастного". В зал заседания вошел В. Семичастный, чувствовалось, что он не знал, по какому вопросу его пригласили на заседание Политбюро, смотрел на нас с каким-то недоумением, даже казался растерянным… Брежнев объявляет: "Теперь нам надо обсудить вопрос о Семичастном". "А что обсуждать?" — подал реплику Семичастный. Последовал ответ Брежнева: "Есть предложение освободить вас от должности Председателя КГБ в связи с переходом на другую работу". Семичастный подал голос: "За что? Со мной на эту тему никто не разговаривал, мне даже причина такого перемещения неизвестна"… Последовал грубый окрик Брежнева: "Много недостатков в работе КГБ, плохо поставлена разведка и агентурная работа. А случай с Аллилуевой? Как это она могла уехать в Индию, а оттуда улететь в США?". По всей реакции было видно, что многие члены Политбюро и секретари ЦК были не в курсе этого вопроса. Я был просто поражен, что с Семичастным перед решением этого вопроса никто не переговорил, ему не дали опомниться". Тем не менее, решение было принято единогласно. Брежневу никто не посмел возразить, и это стало его первой победой в схватке за полную и единоличную власть".

Что ж, партия долго терпит, да больно бьет: шелепинского друга не только убрали с Лубянки, но и сослали в провинциальный Киев на ничтожную должность. Итак, важнейший в СССР пост оказался вакантным с середины 1967 года. Кто же должен был его занять?