Читать книгу - "Черчилль. Биография - Мартин Гилберт"

11 января 1893 г. читатели Times из небольшой заметки в разделе новостей узнали, что накануне со старшим сыном лорда и леди Рэндольф произошел несчастный случай. «Кости не сломаны, но он получил сильные ушибы и ссадины». В действительности у него оказалась трещина бедра, хотя за два года до изобретения рентгеновского аппарата установить это было невозможно. Правда вскрылась через семь десятков лет, когда в 1963 г. в Монте-Карло был сделан рентгеновский снимок.

Случилось это во время зимних каникул, которые Черчилль с братом и кузеном проводили в поместье бабушки в Борнмуте. Во время игры в салки Уинстон оказался на мостике и, чтобы избежать осаливания, решил спуститься на дно ущелья по высокой ели. Но не удержался и упал почти с девятиметровой высоты, после чего трое суток пролежал без сознания. Затем, при сильных болях, его перевезли в Лондон. «Врачи говорят, я не встану раньше чем через два месяца, – написал он Джеку в первую неделю февраля. – Бульшую часть времени провожу в постели». На последний месяц восстановления Черчилль опять вернулся на южное побережье, на сей раз в Брайтон, в дом вдовы восьмого герцога Мальборо, герцогини Лили. «Она была сама доброта», – писал он.

В начале марта Черчилль начал заниматься на подготовительных курсах у капитана Джеймса в Лексем-Гарденс, в Западном Лондоне. «Я требую от вашего сына, – писал Джеймс лорду Рэндольфу, – чтобы он не отвлекался и мог работать часами. На днях пришлось провести с ним беседу по поводу его слишком вольной манеры поведения. Я считаю его добросовестным юношей, но он часто невнимателен и слишком полагается на свои способности. В данное время, – продолжал Джеймс, – он больше склонен поучать наставников, нежели перенимать у них знания, и подобные умонастроения не могут привести к успеху. У юноши хорошие задатки, но ему требуется очень жесткое управление». Особенно рассердился Джеймс, когда новый ученик заявил ему, что «его знание истории таково, что он больше не желает изучать ее!».

На Пасху Черчилль вернулся в Брайтон. «Очень рада, что Уинстон со мной, – написала герцогиня Лили лорду Рэндольфу. – Он нравится мне все больше и больше. В нем много хорошего, только его нужно время от времени подправлять, и тогда он очень хорошо и быстро все воспринимает».

Из Брайтона Черчилль послал телеграмму отцу, предупреждая о вспышке лихорадки в Харроу. Он беспокоился, как бы не заразился брат. «Папа очень рассердился на тебя за глупую телеграмму, – упрекнула его мать. – Разумеется, мы знаем о лихорадке от Джека и мистера Уэлдона, и в любом случае письма было бы достаточно. Ты слишком много берешь на себя, молодой человек, и пишешь очень напыщенно. Боюсь, как бы ты не стал резонером!»

На одном из ужинов у герцогини Лили в Брайтоне Черчилль познакомился с А. Д. Бальфуром, будущим премьер-министром и лидером консерваторов. Леди Рэндольф несколько беспокоилась по поводу общественной активности сына. «Не хочу читать наставления, дорогой мой мальчик, – написала она, – но старайся вести себя поскромнее, не говори и не пей слишком много». Черчилль теперь тщательно следил за выступлениями отца и позже с грустью вспоминал: «Отец, кажется, с трудом себя контролировал». Он надеялся, что со временем сможет прийти ему на помощь, подбадривал, комментируя его выступления. «Если позволишь заметить, – написал он после того, как прочитал одно его выступление, напечатанное в Times, – я считаю это самым лучшим из всего, что ты пока сделал». Он стал частым посетителем палаты общин, и отец нашел для него место на галерее для почетных гостей.

На званых обедах и ужинах, которые устраивали родители весной 1893 г., Черчилль познакомился с двумя будущими премьер-министрами от Либеральной партии – лордом Розбери и Г. Г. Асквитом. 21 апреля он присутствовал на слушаниях по второму чтению закона о гомруле, которые открыл Гладстон. «Великий старик, – позже вспоминал он, – был похож на гигантского белого орла, грозного и великолепного. Фразы текли из него потоком, все внимательно следили за каждым его словом и жестом, готовые взорваться аплодисментами или протестующими возгласами».

В конце мая после ужина на Гровенор-сквер дядя Черчилля Эдвард Марджорибэнкс, в то время лидер Либеральной партии, уделил ему полчаса, объясняя, каким образом либералы победят оппозицию в палате лордов. «Жаль, что тебя не было, чтобы возразить ему, – написал Черчилль отцу, который в то время выступал на встрече с общественностью в Брэдфорде. – Уверен, было что возразить, только я не нашел слов». Либералы не смогли преодолеть сопротивление лордов, которые забаллотировали закон о гомруле 491 голосом против 41. «Победить лордов» – стало предвыборным лозунгом самого Черчилля пятнадцать лет спустя.