Читать книгу - "Елизаветинская Англия. Гид путешественника во времени - Ян Мортимер"

Юридический статус царствующей королевы – не единственная проблема. Елизавета – «Божьей милостью» королева Англии, и ее богоизбранность создает новые парадоксы, давая ей еще и духовную власть над подданными. Королева является верховным главой церкви Англии и лично назначает всех архиепископов и епископов в Англии и Уэльсе; вместе с тем, будучи женщиной, она не может занимать никакой должности в церкви. Как же ей тогда толковать слова Господа? Учитывая духовный и юридический статус Елизаветы, становится ясно: чтобы стать успешной королевой в XVI веке, нужно обладать выдающимся набором навыков – не только уметь хорошо править, но и быть способной преодолеть многие общественные предрассудки.

К счастью, у Елизаветы есть все необходимые качества. Она сама говорила о себе: «Я – ваша святая королева. Меня никогда не принудят сделать что-то силой. Я благодарю Бога за то, что наделена такими качествами, что, если бы меня изгнали из дворца в одном платье, я бы смогла выжить в любой христианской стране». В эпоху, когда большинство людей не умеет даже читать, она может писать на латыни, древнегреческом, французском, английском и итальянском. На склоне лет, когда посол из Польши произнес перед ней напыщенную речь на латинском языке, она не призвала переводчика, а поразила дипломата, ответив ему на той же латыни. Ее смелость и хладнокровие удивительны. Во время правления своей сестры Марии она – «второй человек в королевстве» (цитируя ее же фразу) – попадает под подозрение в участии в заговоре Томаса Уайетта с целью убийства Марии. Она никогда не забыла того, что пережила, запертая в Тауэре: она отлично знает, что такое быть подозреваемым и заключенным. Таким образом, достойно всяческих похвал следующее: ее отец обычно казнил людей, не согласных с ним, Елизавета же к ним прислушивалась. Она очень уверенно ориентируется в политике и готова отругать даже долго служившего ей советника сэра Вильяма Сесила, когда он мешает ее дипломатическим амбициям. Подобным же образом она без обиняков заявляет парламенту, что депутатам запрещается обсуждать определенные темы – например, вопрос о престолонаследии. Даже архиепископ Кентерберийский временами получает от нее выговоры[22]. Она сторонница мирного решения проблем и, если есть возможность, стремится договориться – но тем не менее поддерживает военные операции в интересах королевства. Ее логика безжалостна: если агрессивная внешняя политика покажется ей лучшим курсом, она ее поддержит.

Королева не только признается в любви к Англии в своих речах, но и подтверждает ее действиями. Один из портретов изображает ее стоящей на карте Англии; другой – на фоне победоносных военных судов, разгромивших Непобедимую армаду. Ее политические обязанности практически исключительно «английские», в отличие от предшественников: последнее владение королевства в континентальной Европе, Кале, было потеряно за несколько месяцев до ее вступления на трон. Таким образом, к 1558 году английское королевство практически полностью независимо от Европы, чего не было с саксонских времен[23]. Кроме того, отпадение от Рима означает, что Англия больше не является частью единой католической церкви. Так что Елизавета отрезана от Европы и политически, и территориально, и духовно, и даже династически. В отличие от средневековых королей, чьи матери обычно происходили из правящих домов континентальной Европы, в отце Елизаветы текла в основном английская кровь: лишь двое из восьми прабабушек и прадедушек происходили с континента, еще один родился в Уэльсе. Ее мать, Анна Болейн, была чистокровной англичанкой – все восемь ее прабабушек и прадедушек родились в Англии, – так что характер Елизаветы был «чисто английским», в отличие от ее единокровной сестры Марии, чья мать родилась в Арагоне, а муж – в Кастилии. Англичане, таким образом, могли отчасти видеть в Елизавете себя. По рождению она – одна из них.

У нее очень мало недостатков. Учитывая ее огромные политические обязанности, трудно обвинять королеву в замкнутости и любви к манипуляциям. Трудно обвинить ее и в стремлении нести личную ответственность за политические решения, и в желании оказывать большее влияние на различные аспекты государственного управления. В конце концов, она же королева: правление для нее – не только работа, но и сам смысл существования. Единственные ее значительные недостатки – определенная доля упрямства, сильно отягчающая жизнь ее советников, и чувство неуверенности, появившееся в юности, когда ей пришлось быть «вторым человеком в королевстве»; из-за него она очень резко реагирует на любые попытки усомниться в ее власти. Она проводит параллели между собой и Ричардом II – королем, которого свергли и умертвили, – причем эти параллели настолько серьезны, что в 1599 году она лично обвиняет юриста Джона Хейварда в мятеже за то, что он посмел написать книгу о Генрихе IV, короле, свергшем Ричарда II. Хейварда за это сажают в Тауэр, откуда выпускают лишь после ее смерти. Впрочем, бывало и хуже. В 1579 году Джон Стаббс пишет памфлет под названием «Зияющая пропасть», чтобы привлечь внимание к возможным опасностям брака Елизаветы с герцогом Анжуйским, наследником французского трона. Королева приказывает арестовать Стаббса и отрубить ему правую руку – а также его издателю. Когда ее кузина леди Катерина Грей (сестра леди Джейн Грей) забеременела, тайно выйдя замуж за лорда Хартфорда, Елизавета посадила молодоженов в Тауэр, оштрафовала лорда Хартфорда на колоссальную сумму в 15 тысяч фунтов за соблазнение девы королевской крови и официально объявила их детей незаконнорожденными (хотя никакого права на это не имела). Ее крестник сэр Джон Харингтон сказал уже после ее смерти: «Когда она улыбалась, то был чистый солнечный свет, в котором готов был купаться любой, если бы мог; но вскоре внезапно набегали тучи, и начиналась гроза, и тогда громы и молнии могли поразить каждого». Да, переходить дорогу королеве Елизавете можно только на свой страх и риск.

После этого становится понятным, почему отнюдь не все англичане относятся к королеве с обожанием. Как мы увидим в следующей главе, ее характер стал ключом к религиозным переменам, причем таким серьезным, каких Англия не видывала никогда. И пуритане, и католики ее презирают. Парламент чувствует себя под угрозой из-за ее своеволия – она не особенно много внимания уделяет парламентским привилегиям и не уважает свободу слова депутатов. Против королевы поднимали немало восстаний; некоторые из них возглавляли католики, другие – аристократы, разочаровавшиеся в ее правлении. Несколько северных лордов выступили с оружием в 1569 году (Северное восстание). Попытки убийства предотвращены в 1571 (заговор Ридольфи), 1581 (заговор Энтони Тиррелла), 1583 (два заговора: Трогмортона и Сомервилля), 1584 (заговор доктора Парри) и 1586 (заговор Бабингтона) годах. Один из ее врачей, доктор Родриго Лопес, повешен за попытку отравить ее в 1594 году. Ерафа Эссекса приговорили к смерти за заговор против нее в 1601 году. Кроме того, практически в каждом городе находятся подстрекатели, распускающие слухи. В 1576 году Мэри Клир из Ингейтстона, графство Эссекс, сожгли на костре за государственную измену: она заявила, что королева, незаконнорожденная и, следовательно, не может быть королевой, к тому же женщина не может посвящать мужчин в рыцари. Другие перешептываются о девственности королевы, рассказывая, что Елизавета тайно родила детей от Роберта Дадли, после чего убила их и сожгла. Отнюдь не все современники считают ее образцом добродетели.