Читать книгу - "Битва империй. Англия против России - Сергей Порохов"

Словом, ничего путного знакомство с Западом России не принесло. Иван Солоневич нисколько не искажает исторического прошлого, заявляя в «Народной Монархии»: «самого элементарнейшего знания европейских дел достаточно, чтобы сделать такой вывод: благоустроенной Европы, с ее благо-попечительным начальством Петр видеть не мог, и по той чрезвычайно простой причине, что такой Европы вообще и в природе не существовало.

Вспомним европейскую обстановку петровских времен. Германия только что закончила Вестфальским миром 1648 году Тридцатилетнюю войну, в которой от военных действий, болезней и голода погибло три четверти (три четверти!) населения страны. Во время Петра Европа вела тридцатилетнюю войну за испанское наследство, которая была прекращена из-за истощения всех участвующих сторон — ибо и Германия, и Франция снова стали вымирать от голода. Маршал Вобан писал, что одна десятая часть населения Франции нищенствует и половина находится на пороге нищества. Дороги Европы были переполнены разбойными бандами — солдатами, бежавшими из армий воюющих сторон, голодающими мужиками, разоренными горожанами — людьми, которые могли снискать себе пропитание только путем разбоя и которых жандармерия вешала сотнями и тысячами тут же на дорогах — для устрашния. Во всей Европе полыхали костры инквизиции — и католической, и протестантской, на которых ученые богословы обеих религий жгли ведьм…

В Англии, куда Петр направил свои стопы из Саардама, — при одной только Елизавете было повешено и казнено другими способами около девяноста тысяч человек. Вся Европа билась в конвульсиях войн, голода, инквизиции и эпидемий — в том числе и психических: обезумевшие женщины Европы сами являлись на инквизиционные судилища и сами признавались в плотском сожительстве с дьяволом. Некоторые местности Германии остались, в результате этого, совсем без женского населения».[14]

Насмотревшись на чудеса этой цивилизации, молодой Петр принес их на свою родину. Так по «Уложению Царя Алексея Михайловича» смертная казнь полагалась за 60 видов преступлений, по современному ему французскому законодательству — за 115, а Петр после знакомства с европейской теорией и практикой ввел смертную казнь за двести преступлений.

«Не нужно, конечно, думать, что в Москве до-петровской эпохи был рай земной или, по крайней мере, манеры современного великосветского салона. Не забудем, что пытки, как метод допроса и не только обвиняемых, но даже и свидетелей, были в Европе отменены в среднем лет сто-полтораста тому назад (книга писалась в годы второй мировой войны). Кровь и грязь были в Москве, но в Москве их было очень намного меньше. И Петр, с той, поистине, петровской «чуткостью», которую ему либерально приписывает Ключевский — вот и привез в Москву стрелецкие казни, личное и собственноручное в них участие — до чего московские цари, даже и Грозный, никогда не опускались; привез Преображенский приказ, привез утроенную порцию смертной казни, привез тот террористический режим, на который так трогательно любят ссылаться большевики. А что он мог привезти другое?»[15]

В отношении быта Москве тоже нечему было особенно учиться у Европы во времена Петра. На Западе больше внимания уделяли постройке мостовых, Московская Русь больше уделяла внимания строительству бань. На Западе больше внимания уделяли красивым камзолам и туфлям с затейливыми пряжками, русские стремились к тому, чтобы под простыми кафтанами у них было чистое тело… В царских палатах, в Боярской думе, в боярских домах, не ставили блюдец на стол, чтобы на них желающие могли давить вшей. В Версальских дворцах такие блюдца ставили. Пышно разодетые кавалеры и дамы отправляли свои естественные потребности в коридорах роскошного Версальского дворца. В палатах Московских царей такого никогда не водилось…

В зрелом возрасте Петр, видимо, уже осознавал пагубность начатых им по европейским лекалам реформ. По крайней мере, в отношении с Англией это проявилось чрезвычайно четко. В последнее десятилетие его правления между Россией и Великобританией практически не было контактов. Отношения между странами начали налаживаться лишь после смерти Петра в 1725 году.

Заметим, что в XVII–XVIII веках на службе России появляются выходцы с Британских островов, большей частью шотландцы, в меньшем числе ирландцы. Покинувшие Британию эмигранты потрудились немало во благо своей новой родины, стали выдающимися воинами и общественными деятелями России. Среди сподвижников и учителей Петра выделяется Патрик (Петр Иванович) Гордон, находящийся на русской службе с 1661 года. Этот шотландец как раз и стал одним из крестных отцов русского флота. Род Брюсов дал России выдающихся военачальников еще во времена царя Алексея Михайловича, Петру Великому они помогли в создании регулярной армии. Ирландец Петр Ласси стал одним из первых российских фельдмаршалов. Адмиралам Грейгу Самуилу Карловичу и его сыну Алексею Самуиловичу Россия обязана Чесменской победе и победе при Гогланде, качественному улучшению Черноморского флота и даже… созданием Пулковской обсерватории. Герой Отечественной войны 1812 года Михаил Богданович Барклай-де-Толли вошел в число выдающихся российских полководцев. Первый строитель пароходов на Неве Берд Николай Карлович… Талантливый врач и администратор, реформатор русской военной медицины баронет Яков Васильевич Виллье… Выдающийся военный инженер — портостроитель Мак-Дональд Иван-Альфред Георгиевич… Поэт Михаил Юрьевич Лермонтов… Это их предки нашли в России прибежище, когда в Шотландии и Ирландии активизировались гонения на их единоверцев и соплеменников. Впрочем, беженцы из английских колоний на службе России — это предмет специального исследования. Попутно заметим, что из самых ближних колоний Англии — Ирландии и Шотландии люди бежали не только в Европу и Россию, но также и в Америку. Потому в первоначальном проекте Конституции США в июле 1775 года Бенджамин Франклин предложил включить в состав приобретающего независимость государства не только все английские колонии в Америке, но и Ирландию.