Читать книгу - "Ликвидация России. Кто помог красным победить в Гражданской войне? - Николай Стариков"

Вот в такой теплой и дружественной обстановке переговоры и идут. И чем дальше, тем больше растут настороженность и подозрения немцев. Они готовы согласиться с правом народов Польши, Литвы, Курляндии на самоопределение, но до конца войны они должны оставаться под немецкой оккупацией. Германские войска останутся также на территории Эстляндии и Лифляндии. Вывод немецких вооруженных сил с оккупированных территорий России невозможен, пока продолжается война на Западе. Прибалтика и Польша дают Германии продукты и необходимые для борьбы военные и промышленные товары. Германская делегация излагает эти требования ошеломленным большевикам. Некоторые участники переговоров со стороны большевиков даже не скрывают слез. В тот же лень они отбывают в Москву для консультаций, беря десятидневный перерыв.

Беспрерывные совещания проходят и в Берлине. «Я указал, что ввиду намечающегося удара на Западе требуется скорейшее заключение мира на Востоке, так как лишь в том случае, если мир будет заключен в ближайшее время, мы получим возможность надлежащим образом совершить переброску войск»[45], – пишет в своих воспоминаниях генерал Людендорф. Немцы начинают спешить. Еще немного промедления – и можно просто не успеть перевезти солдат, развернуть части для нанесения удара но англичанам и французам на Западном фронте.

У немецкого руководства могло быть два подхода к стратегии выхода из военного тупика. Первый заключал в себе немедленный мир с Россией, вывод войск с Восточного фронта и наступление на Западе. Второй подход требовал полностью обобрать Россию, пользуясь ее временной беспомощностью, и, используя в качестве «второго дыхания» русские природные и продовольственные ресурсы, опять же продолжить борьбу на Западе. Кайзер выбрал ограбление России. Это приведет Германию к гибели через неполные восемь месяцев. Выступая на заседании ВЦИКа 3 октября 1918 года, Лев Троцкий скажет о крушении Германии: «Нет надобности доказывать, что значительная доля этой катастрофы была подготовлена в Бресте немецкой дипломатией, военной, как и штатской»[46].

Так почему же Германия встала на гибельный путь ограбления и расчленения России? Почему она не стала заключать с большевиками справедливый мир «без аннексий и контрибуций»? Потому что для заключения мирного договора его, как минимум, надо подписать с обеих сторон.

А немецкое руководство ясно видело, что большевики:

• преследуют интересы Англии и Франции;

• не торопятся заключать мирный договор;

• всячески затягивают переговоры;

• выставляют неприемлемые требования;

• предлагают Германии пожертвовать имеющимися у нее преимуществами, по сути ничего не предлагая взамен

Да, война на Востоке благодаря большевикам остановилась. Но Германия от этого не получила ничего. Ведь в условиях войны на два фронта немцам нужен не просто мир с одним из противников, а возможность спокойно разгромить второго. А этого как раз и нет. Антанта делает вид, что никаких переговоров не ведется, и продолжает вести войну на уничтожение. А Германия уже не перебрасывает свои войска на Запад...

Именно из-за поведения ленинской делегации и ужесточались требования Германии! Немцы начинают чувствовать, что их обманули и продолжают водить за нос. Мы уже знаем, что германцы начинают спешить. Теперь нам будет совсем несложно догадаться, как поведет себя делегация Советской России. Правильно – большевики берут курс на затягивание переговоров!

«Правительство Российской республики считает необходимым перенесение дальнейших переговоров на неотральную почву и со своей стороны предлагает город Стокгольм... Председатель русской делегации: А. Иоффе»[47].

Такую телеграмму вручили германским и австрийским дипломатам всего лишь через шесть дней после отъезда большевистской делегации. Зачем большевикам переносить переговоры в скандинавскую столицу, если вся Россия охвачена хаосом и только и ждет, что этого мирного договора? Им смысла нет, а англичанам резон простой. Брест рядом, Стокгольм далеко. Пока делегации туда доедут, пока расселятся, пока соберутся. Перемирие уже подходит к концу, из-за всех перемещений дипломатов его придется продлевать. А время-то идет, солдаты германские на Запад не едут. Поэтому и делают большевики все, что их настоятельно просят кураторы из британских и французских спецслужб. Делают это в ущерб революции, в ущерб своей стране. Просто потому, что не делать этого нельзя...

Германские дипломаты отказываются ехать в Стокгольм. Большевикам ничего не остается, как вновь отправить свою делегацию в Брест. Но на этот раз в ход идет тяжелая артиллерия. Большевистских дипломатов возглавляет не неопрятный Адольф Иоффе, а сам Лев Давидович Троцкий. В своих мемуарах он подробно рассказывает нам о сложностях переговорного процесса. Показательна фраза, которой напутствовал его на переговоры Ленин, ее часто любят приводить историки: «Для затягивания переговоров нужен затягиватель».

У немцев прекрасное настроение: раз большевики приехали, думают они, значит, мир уже не за горами. Не тут-то было. «Затягивание переговоров было в наших интересах. Для этой цели я, собственно, и поехал в Брест»[49], – пишет далее Троцкий. Но почему, собственно, большевикам выгодны проволочки и откладывание подписания того самого мира? Чего они ждут? Ответ вы с легкостью найдете в учебниках истории: Ленин и Троцкий ждут мировую революцию!

Но ждут они МИРОВУЮ революцию почему-то ТОЛЬКО в Германии и Австро-Венгрии!

А произошло вот что. Методика разрушения государства путем стачек, мирных демонстраций и словоохотливых болтунов, говорящих одно, а делающих другое, уже отработана. Она с успехом применена на практике – Российской империи больше нет. Пришло время повторить успех, теперь уже в Германии и Австро-Венгрии. Откройте любые книги, посвященные тому периоду истории, лучше всего учебники. И вы увидите, что мировую революцию большевики почему-то ждут только в этих странах. Никто из них не ждет пробуждения рабочих Франции и Англии, никто не надеется на классовое чутье американских фермеров и итальянских батраков. Почему? Ведь большевики говорят, что революция ожидается не германская, а мировая!

Ответ прост. Лидеры большевиков получают указания от Антанты. И указание есть у них весьма конкретное – тянуть время. Ленину и Троцкому, знавшим, как сделан «Великий Октябрь», было ясно, что скоро произойдет в Берлине и Вене. И действительно, внутренняя обстановка в Германии в этот момент «неожиданно» обострилась. 25 ноября 1917 года в Берлине прошли демонстрации, на которых были выдвинуты лозунги окончания войны. В России тоже ведь начиналось именно так. Сначала «Хлеба!» и «Долой войну!», потом – не успели оглянуться, как не стало и страны. Вот и на улицах немецких городов стали появляться нелегальные листовки. Маховик внутренней нестабильности стал невероятно быстро раскручиваться. Произошли массовые стачки в Кельне, Мюнхене, Гамбурге и других городах. Наконец, 28 января 1918 года в Берлине вспыхнула крупнейшая забастовка. Практически впервые за историю мировой войны остановились немецкие военные заводы и даже кое-где начались баррикадные бои. Не обошлось без использования и самого важного российского революционного «ноу хау» – Советов рабочих депутатов. Самозваные депутаты собрались в берлинском Доме профсоюзов и предложили правительству... заключить мир на основе самоопределения народов, «без аннексий и контрибуций»[50]. То есть уйти из Прибалтики и Польши, лишиться важнейших источников продовольствия и дать зеленый свет дальнейшему разложению страны.