Читать книгу - "Записки рядового радиста. Фронт. Плен. Возвращение. 1941-1946 - Дмитрий Ломоносов"

Отношения между командирами и рядовыми были более демократичными и уважительными.

Несмотря на обычные трудности воинской службы, армия в те годы оказывала большое воспитательное воздействие. Даже в первые годы войны среди массы мобилизованных всегда можно было узнать тех, кто начал свою службу еще в мирное время.

Тем временем приближалось время окончания семилетки. Понимание необходимости скорейшего освобождения от положения иждивенца в семье Файкиных не оставляло мне выбора пути продолжения учебы: наиболее приемлемым вариантом, который поддерживали и Файкины, был техникум.

Весной 1939 года я получил аттестат об окончании семилетки неполной средней школы (школы второй ступени по терминологии тех лет) и подал заявление в Ростовский индустриальный техникум. Мне хотелось поступить на химическое отделение (в школе я полюбил химию), но, обнаружив, что на это отделение поступают только девицы, передумал, попросил перевести меня на отделение ОМР, полное название: «Холодная обработка металлов резанием и давлением».

Мой друг Олег Шиманович поступил в артиллерийскую спецшколу, учебное заведение, только что организованное в Ростове. Такие специальные школы (с артиллерийским и авиационным уклоном) в 1939 году были созданы во многих городах.

Довольно импозантная военная форма, воинская дисциплина, очень хорошо оборудованные учебные классы, специально подобранные лучшие учителя, введение в учебную программу расширенного курса математики и основ артиллерийского дела — все это сделало очень престижным поступление в спецшколу. Я несколько раз по приглашению Олега побывал в ней на вечерах встреч, видел экспонаты — артиллерийские орудия, панорамы местности, различные приборы управления огнем.

Несмотря на то что мы с Олегом оказались в разных учебных заведениях, наши дружеские отношения и встречи продолжались. Он был абсолютно не подвержен оглупляющему воздействию средств массовой информации, на все события внешней политики и внутренней жизни страны имел свое собственное мнение, и, к моему удивлению и некоторой зависти, его прогнозы всегда оправдывались. Наша дружба была взаимно полезной. Он знал, что может высказывать мне все свои идеи без опасности быть преданным (в те годы в каждом собеседнике виделся потенциальный стукач, или сексот, как говорили в Ростове) и спокойно обсуждал их. Я же под влиянием наших бесед пересмотрел многие свои взгляды на недавнюю историю нашей страны и на действительную цену советской демократии. Он впервые высказал мнение о том, что чистка в армии привела к ее трагическому ослаблению накануне большой войны.

Итак, с 1 сентября 1939 года, с началом учебы в техникуме, в моей жизни наступил новый период.

Ростовский индустриальный техникум — РИТ — старейшее на Дону специализированное учебное заведение, созданное «по высочайшему повелению» в 1900 году, сохраняло многие традиции прежних времен. Благодаря организации учебного процесса по принципам, принятым в вузах, основанным на самостоятельности учащихся и доверии к ним, в учебных группах формировался совершенно иной, чем в школе, психологический климат: более дружественный, товарищеский. В группе, помимо тех, кто, как и я, поступил в техникум после окончания семилетки, было много, около половины, учащихся, пришедших после нескольких лет, проведенных на производстве, живущих самостоятельно от родственников в общежитии. Как на предприятиях, в техникуме существовали выборный профком, активно участвовавший в управлении и решении вопросов, связанных с выделением стипендии, мест в общежитии, касса взаимопомощи, где можно было «подзанять» до стипендии. Отношение преподавателей к студентам (так назывались учащиеся техникума) было уважительным независимо от возраста (обращение только на «вы»). Естественно, никаких дневников, в которых требовались подписи родителей, не существовало.

Техникум обладал прекрасной учебно-производственной базой — мастерскими, в состав которых входили механические цеха с токарными, фрезерными, строгальными, револьверными станками, кузнечно-прессовый цех с горнами и паровым механическим молотом, литейка с вагранкой и формовочным цехом, сварочный цех.

Несколько отступив от повествования, расскажу любопытную деталь.

На улице Красноармейской, напротив входа в техникум, находился бульвар, на котором расположился цирк шапито. В нем наши старшекурсники подрабатывали в качестве уборщиков по уходу за животными. Выступала в цирке конноспортивная группа под руководством артиста, называвшего себя Султанбек Туганов.

Я «по блату» иногда посещал цирк, и мне запомнились выступления конников. В 1941 году эта конная группа в полном составе была зачислена в кавалерийскую группу полковника Доватора, Туганов стал командиром эскадрона. В дальнейшем, после образования 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, на базе коллектива цирковых артистов образовался ансамбль песни и пляски, существовавший до конца войны. В составе ансамбля выступала Л. A. Русланова. При штабе корпуса артисты ансамбля выполняли «по совместительству» обязанности комендантского эскадрона.

Однако возвращаюсь к прерванному повествованию.

В техникуме уже с первого курса начиналась учебная практика, навыки которой сохранились у меня на много лет.

И если прежде в школу я ходил по необходимости, то в техникум — с удовольствием.

С благодарностью вспоминаю преподавателя черчения и начертательной геометрии. Благодаря его требовательности и дотошности (он особое внимание уделял, казалось бы, незначительным мелочам — как подбирать и затачивать карандаши, какие покупать линейки и угольники, как выбирать и как располагать на столе ватман, как очищать чертеж от графитной пыли и т. п.) я научился чертить и читать чертежи, что также в дальнейшем сослужило мне важную службу.

Получая небольшую стипендию (37 рублей), я, отдавая ее тете, все же «отстегивал» 1–2 рубля: наконец-то я получил возможность, встречаясь с девушкой, хотя бы изредка угостить ее мороженым или пригласить в кино.

На втором курсе я стал подрабатывать, получая заказы в учебной части техникума на вычерчивание иллюстрационных схем и плакатов. Это позволило мне, отдавая заработок тете, также утаивать некоторую часть на карманные расходы.

В 1975 году я приезжал в Ростов, чтобы принять участие в праздновании 75-летия техникума, который к тому времени превратился в радиотехникум. Однако руководство техникума сохранило преемственность учебного учреждения, и на выставке, посвященной его истории, были представлены все исторические этапы его существования. Здание техникума было частично разрушено во время войны, учебно-производственные мастерские отсутствовали. Но центральная часть здания со знакомыми мне аудиториями, сохранившими свой первоначальный вид, осталась такой, какой была во времена моей учебы. Из числа преподавателей техникума я встретил только двоих, но некоторые из числа бывших технических работников — женщины, работавшие при мне в столовой, в мастерских, уборщицы — продолжали еще трудиться. К сожалению, состояние здоровья не позволило мне приехать в Ростов, чтобы участвовать в его 100-летнем юбилее.

Годы учебы в техникуме, пребывание в коллективе его учащихся и преподавателей, с которыми пришлось пройти многие испытания первых двух лет войны, оставили глубокий след в моей памяти и судьбе.