Читать книгу - "У времени в плену. Колос мечты - Санда Лесня"

— Какие могут быть силы у ребенка? — попыталась Агафья спасти сына своего от тяжкого ярма.

— Быть посему! — нахмурилась хозяйка.

Куда было Агафье деться?! На заре следующего дня подняла она мальчика и повела в кузню.

Кузнец Варнав, великан, с медным, заросшим по самые глаза лицом, был больше похож на медведя, чем на человека.

— Бог в помощь, бадя[18] Варнав! — поклонилась Агафья. — Приказала хозяйка наша привести мальчика к тебе в подручные, — всхлипывая, проговорила она.

Кузнец зыркнул на нее угольными глазами, протянул руку и хвать Пэтракия за волосы.

— Чего ждешь? Приглашения? Раздувай мехи, коли пришел!

— Бадя Варнав! — взмолилась Агафья. — Прошу тебя, не бей его! Он мал еще годами и сирота горемычная.

— А если и побью, так что? — цыкнул на нее кузнец. — Железо, женщина, только если его бьют, чего-то стоит. Иди и займись своим куриным делом. Из этого мальчишки я человека сделаю.

Множество затрещин нахватал Пэтракий от кузнеца. И ненавидел его, и проклинал в душе, желая самой лютой смерти. А когда, много лет спустя, кузнец помер, Пэтракий оплакивал его, как родного отца. Многому научился он от кузнеца.

Сына же хозяйки увезли в Тырговиште. Перед отъездом, вспоминал теперь ворник, они сидели на поваленном дереве и разговаривали.

— Трудно раздувать мехи, Пэтракий?

— Привыкаю помаленьку. Вот только, если бы не таскал меня за волосы дьявол Варнав, лопни его глаза! Кучу волос выдрал, сатана! Боюсь, если так будет и дальше, совсем лысым останусь.

Лупаш рассмеялся, однако Пэтракий обиделся:

— Тебе-то смешно, а мне — каково?

— И меня тоже наказали. Целый вечер сидел в темном чулане. Теперь отправляют к учителю в Тырговиште.

— Ну да?!

— Готовы уже и рыдван и подвода…

— Теперь, значит, один останусь! — тяжело вздохнул Пэтракий.

— Не грусти, Пэтракий, когда я вырасту, при мне будешь. Большой чин получишь. Вот-те крест!

Прибежала служанка и позвала Лупаша.

— Беги скорее барчук, матушка зовет. Рыдван у ворот, и ждет тебя.

И должно было пройти более пятнадцати лет, имение в Рукарях обменять на Медвежий лог, пока наступило им время снова встретиться.

Ворник с удивлением смотрел на мать и сына.

— Встаньте и скажите, что вам от меня надобно? — приказал он.

— Прошу твою милость за сына моего, — несмело заговорила Агафья, — потому как мастер он искусный в кузнечном деле. Дай ему, твоя милость, вольную, очень уж много нужды терпит он тут, в имении. Смилостивься, боярин, освободи его! Много пользы будет тебе от него. Пэтракий, подай его милости саблю!

Кузнец достал из-под сермяги саблю с красиво инкрустированными ножнами и рукоятью.

— Ты так здорово умеешь работать? — удивился ворник.

— Я и другие вещи делаю и даже в стрельном оружии разбираюсь.

— Весьма похвально, весьма! Постараюсь освободить тебя и помочь поступить в ясский цех кузнецов.

Так пообещал он тогда матери и сыну, долго еще кланявшихся вслед удаляющемуся рыдвану... Именно то, что он нарушил свое слово, угнетало его. И все произошло из-за этого ненавистного Барновского, о котором Лупу написал силистринскому паше, что он слуга ляхов и ежели вступит на престол, то Молдову продаст королю Владиславу.

Ворник поднялся из-за стола и мрачно сказал боярину Янку:

— Продешевил я с этим рабом, но как бы не наступило время бесплатно получить его обратно...

Постельничий не понял его слов, но в тоне, каким они сказаны были, он почувствовал угрозу.

5

«КУДА ДЕЛИСЬ КЛЯТВЫ ТВОИ?

ЧТО СДЕЛАЛ С ПОСУЛАМИ ТВОИМИ?»

Дмитрий Кантемир

Весенняя ночь, полная колдовского очарования. Серебристым половодьем разлился над землей лунный свет. Запахи пробуждающейся земли пьянили... Ночь, полная таинственности и любовного зова... Под елью, на пне, тесно прижавшись друг к другу, сидят влюбленные.

— Как только получу от ворника вольную, сразу же отправлюсь в город, — шепнул девушке парень. — Поступлю в цех кузнецов, как пообещал мне его честь. Он в нашем крае человек большой и уважаемый и непременно поможет мне зажить по-людски.

— А меня, Пэтракий, ты не забудешь? — повернулась к нему девушка, и лунный свет заскользил по ее прекрасному юному лицу.

— Разве есть на свете сила, которая могла бы вырвать тебя из моего сердца, из моих дум?

Девушка прижалась к его груди.

— День и ночь работать стану... Каждую деньгу копить буду и вернусь за тобой и матушкой.

— Правда?

— Конечно! В городе другая жизнь. Люди, что там побывали, рассказывают, как в городе красиво. Лавки разные на каждой улице, ярмарки с качелями. Все блага земные найдешь в городе.

— Мне бы платок с бахромой, — застенчиво прошептала девушка.

— Куплю. И шелковые сарафаны, и бархатные кунтуши, какие носит хозяйка наша.

Девушка залилась счастливым смехом. Он еще теснее обнял ее.

Заря застала их прижавшимися друг к другу, опьяненными ароматом весны и любовью.

— Пэтракий, — сказала девушка, мечтательно подняв глаза к небу, — ежели будет у нас сын, Лупашем назовем его!

Пэтракий улыбнулся какой-то радостной мысли и ничего не ответил.

Когда солнце поднялось над вершиной горы, молодые люди спустились к усадьбе. У ворот овчарни он поцеловал ее и направился к кузне. Работу он начал весело, насвистывая песенку, которую еще с детства знал от матери. Агафья пришла позже, принесла ему хлеба, крапивную юшку и с укоризной сказала:

— Где ты целую ночь пропадал, Пэтракий? Даже ужинать не пришел.

— Не хлебом единым жив человек! — рассмеялся молодой кузнец и старуха умолкла, понимающе качнув головой. Быть может, свою молодость вспомнила?..

— Гусей на речку выгонять надо, — сказала она и вышла из кузни.

Пэтракий принялся ковать мотыги. Сделав несколько штук, он вышел во двор подышать чистым воздухом. Вдруг он вздрогнул. Кто-то стучался в ворота и кричал, чтоб отворили. Пэтракий подбежал, отодвинул засов и впустил во двор пятерых всадников.

— Повидать боярыню