Читать книгу - "Дневник. 1873–1882. Том 1 - Дмитрий Милютин"

Мы уже довольно близко подъезжали к мосту на Виде, за которым ожидали государя обе выстроенные в линию гренадерские дивизии; но по какому-то недоразумению экипаж государя повернул назад и мы все возвратились в Порадим. Государь, узнав потом об этом qui pro quo^[132], очень сожалел, что не увидел гренадер.

Вечером получено от наследника цесаревича известие, что турки опять переходили на левую сторону Лома и оттеснили было наши передовые посты между Пиргосом и Чифликом, но к вечеру сами отошли.

30 ноября. Среда. Утром мы были удивлены телеграммой от наследника цесаревича о том, что турки снова наступают от Лома на позиции 12-го корпуса и притом гораздо в бóльших силах, чем прежде. Вторая телеграмма, полученная в средине дня, сильно встревожила государя. Однако же к вечеру он был не только успокоен, но и обрадован известием о полном поражении турок, которых опрокинули и преследовали до самого Лома. Государь пришел в восторг и объявил, что намерен наградить наследника орденом Святого Георгия 2-й степени, а великого князя Владимира Александровича – бриллиантовой шпагой с надписью: «14 и 30 ноября 1877 года».

К завтраку приезжал великий князь главнокомандующий со своим начальником штаба. Было у государя совещание относительно предстоящего плана действий. Кроме самого главнокомандующего и генерал-адъютанта Непокойчицкого, участвовали в совещании князь Карл Румынский, генерал Обручев и я. Оказалось, что все единогласно признают за лучшее, оставаясь на Ломе в оборонительном положении, сосредоточить возможно бóльшие силы на нашем правом фланге, для наступательных действий в сторону Софии и оттуда, смотря по обстоятельствам, к Адрианополю или Казанлыку. Последнее направление, как второстепенное, имело бы целью открыть выход нашим войскам, охраняющим балканские горные проходы.

Затем предметом совещания стали преимущественно подробности самого исполнения, как-то: распределение сил, назначение линий сообщения, использование румынских и сербских войск. В заключение главнокомандующий поставил вопрос о том, как поступить ему, если турки заявят желание прекратить войну или заключить перемирие. Положено было, что в таком случае главнокомандующий предъявит прежде всего постановленные нами главные основания, на которых могут начаться переговоры о мире; только в случае утверждения этих оснований Портой, можно будет приступить к переговорам о перемирии и приостановить военные действия. Игнатьев взялся проектировать означенные основные условия мира. Завтра же приглашен сюда и Нелидов из Богота.

Князь Карл заехал перед обедом и лично вручил мне орден Звезды Румынии 1-й степени. Князь очень любезен и обходителен.

Между тем вся Главная квартира занята более всего приготовлениями к отъезду. Все суетятся и хлопочут о средствах переезда отсюда до первой станции железной дороги. Надеются, что подоспеет и железная дорога от Фратешти до Зимницы. Отъезд государя назначен в субботу, 3 декабря, а приезд в Петербург – 10-го.

1 декабря. Четверг. Утренняя телеграмма от наследника цесаревича дополнила вчерашние известия о блистательной победе, одержанной войсками 12-го корпуса.

По этому случаю после завтрака отслужено молебствие перед выстроенными войсками. Погода приятная, хотя и сырая. После молебствия приглашены к государю генерал Игнатьев, Нелидов, Обручев, Амбургер и я. Игнатьев прочел проектированные им основания для открытия мирных переговоров; по некоторым пунктам пришлось поспорить и сделать кое-какие изменения. Однако же государь признал нужным отложить окончательное утверждение этих условий до свидания с князем Горчаковым в Бухаресте. После Игнатьева Обручев прочел свои соображения относительно Босфора и Дарданелл. Записка эта, отличаясь логичным построением аргументации, как все работы Обручева, носит характер академической диссертации; поэтому положено передать ее в Министерство иностранных дел для соображений в свое время.

Генерал-майор Свиты е. в. Протасов-Бахметев приехал из отряда, действовавшего под Еленой; он рассказал подробности последних дел, с пояснением их на составленных им самим кроки^[133] местности. Только теперь можем несколько понять эти действия, казавшиеся нам загадочными по кратким телеграфическим известиям.

В Главной квартире только и слышишь толки об отъезде. Общая радость и общее желание – как бы скорее уехать.

2 декабря. Пятница. Сегодня ездили за реку Вид для смотра войск, участвовавших в бое 28 ноября. Опять проезжали мимо той же толпы турок, которую видели 29-го, с женщинами, детьми, телегами и скотом; но пленных уже не было, их увели по направлению к Никополю. На всем пространстве от Плевны до Вида, а еще более за Видом, мы видели еще свежие следы недавнего кровопролитного сражения. Повсюду разбросаны патроны, оружие, амуниция, трупы людей и лошадей; в иных местах еще лужи крови и даже раненые турки, которых не успели еще прибрать и призреть.

На самом поле сражения выстроены в три линии наши и румынские войска (3-я гвардейская пехотная, 2-я и 3-я гренадерские дивизии, полторы дивизии румынской пехоты и несколько полков кавалерии). Вид этой массы войск, стройно выровненных, производил внушительное впечатление, в виду разбросанных перед фронтом немых следов недавнего боя. Говорят, потеря турок в этот день доходила до шести тысяч человек.

Государь объехал шагом все три линии, благодарил войска, роздал несколько георгиевских крестов и уже в четвертом часу возвратился в Плевну, где приготовлен был завтрак. На этот раз город был уже более оживлен; во многих местах на пути государя собирались толпы народа; видны были и женщины из высшего общества; депутация от города выступила с речью.

Всё это заняло так много времени, что мы уже не могли засветло доехать до Порадима. Притом же весь день стоял густой туман; дорога грязная, тяжелая; лошади наши стали и пришлось перепрягать их. Таким образом, домой дотащились мы с князем Суворовым только в восьмом часу, так что едва поспели к обеду, назначенному на восемь. К столу государеву опять был приглашен князь Карл. Тотчас после обеда разошлись, чтобы приготовиться к завтрашнему раннему выезду.

3 декабря. Суббота. Брестовец. Выехав в 7 часов утра из Порадима, государь и небольшая часть свиты прибыли к 4 часам в Брестовец, в Главную квартиру наследника цесаревича. Государь благодарил его высочество, так же как и великого князя Владимира Александровича, за недавнюю победу и поздравил с пожалованием новых георгиевских кавалеров: наследника – 2-й степени, а Владимира Александровича – 3-й. Также пожалован орден Святого Георгия 3-й степени начальнику штаба Рущукского отряда генерал-лейтенанту Ванновскому, который выказал много умения, благоразумия и такта. Оставаясь пять месяцев в оборонительном положении и занимая растянутую линию против значительно превосходящего в силах противника, Рущукский отряд выполнил свою задачу, ни разу не потерпев поражения.

В Брестовце отвели мне теплое и довольно удобное помещение в маленькой болгарской хате. В 6 часов собралось в общую столовую многочисленное общество. Домашняя обстановка у наследника цесаревича отличается радушием и непринужденностью, хотя обычное распределение дня довольно странное. Наследник цесаревич не любит рано вставать; поэтому и в штабе его день начинается поздно; обед летом в 8 часов, а теперь в 7; после обеда долго сидят и ложатся очень поздно. Ужин бывает часа в 2 ночи и даже позже. Цесаревич обходителен и внимателен к своим подчиненным. Ванновский очень хвалил мне его служебные отношения и, напротив, жаловался на резкий тон великого князя Владимира Александровича.