Читать книгу - "Страшная тайна Ивана Грозного. Русский Ирод - Наталья Павлищева"

Не ожидая, что всё получится так легко, Скуратов зачем-то всё жал и жал подушкой уже задушенного Филиппа. Потом опомнился, отбросил её в сторону, за лежанку, заставил себя вглядеться в неподвижное лицо узника. Понял, что тот мёртв, выскочил за дверь. Коридор был пуст, постарался Степан Кобылин, ни к чему слушать, о чём беседует царский посланник с бывшим митрополитом.

Сапоги Малюты затопали к крыльцу, рванул на себя дверь с криком:

— Недоглядели?!

Игумен ждал его на ступеньках ни жив ни мёртв. Крик Скуратова заставил игумена побледнеть окончательно. Мысли бедолаги метались живее мышей, застигнутых котом в поварне. Что там в келье Филиппа случилось?!

— Недоглядели?! Уморили опального смрадом печным?!

С забора взметнулась стая ворон, точно выжидавшая свою добычу. Их «кар-р-р!» заставило вздрогнуть старцев не меньше скуратовского вопля.

Тут и игумен, и даже тугодум Степан Кобылин поняли: Филиппа больше нет, но на себя вину за это Скуратов брать не собирается. Игумен спешно осенил себя крестом, а Кобылин бухнулся на колени:

— Не вели казнить, боярин!

Скуратов для виду погневался, но обещал перед государем слово замолвить, мол, не со зла недогляд был, без злого умысла, по нерадивости...

Григорий Лукьянович так и доложил Ивану Васильевичу, мол, помер опальный старец Филипп от неуставного зноя келейного по недогляду его стражей. И замер от раскатов царского голоса:

— Да как посмели! Погубили Филиппа?! На кол посажу!.. Велю самих казнить смертию лютой!

Ужас сковал сердце Малюты, но подняв глаза на Ивана Васильевича, он увидел насмешку в царском взгляде и понял, что крик для других, а для него самого вот эта усмешка. Бухнулся на колени, как Стёпка на монастырском крыльце, запричитал:

— Пощади, государь-батюшка! Недоглядели проклятые!

Государев посох всё же прошёлся по спине Скуратова, для порядка и его иногда поколотить можно, но не слишком больно и недолго. Игумена и Стёпку Кобылина тоже наказали, но не до смерти, отправили в дальние монастыри. Вечером, разговаривая со своим зятем Борисом Годуновым, Григорий Лукьянович кряхтел:

— За что и бит был?

Спина верного Малюты болела несколько дней, зато понял, каково тем, кого государь отходит тяжёлым посохом всерьёз.

А Филиппа сначала похоронили в самом монастыре, но в первый год по смерти Ивана Грозного он был перевезён в родную обитель — на Соловки. А в 1652 году царь Алексей Михайлович из рода Романовых по совету патриарха Никона повелел перевезти прах бывшего митрополита в Москву и его мощи выставить в Успенском соборе Кремля. Сам Филипп решением Собора был причислен к лику святых. Царь новой династии просил прощения у убитого митрополита от имени всей России, от себя и своих потомков.

Ныне в Москве у Яузских ворот стоит величественный храм Петра и Павла, возведённый на средства бояр Колычевых. Есть версия, что он накрыл могилу Григория Лукьяновича Скуратова, того самого Малюты, убившего митрополита Филиппа. Потомки выполнили заповедь своего замечательного предка «любить врагов ваших».