Читать книгу - "Королевство Бахрейн. Лики истории - Игорь Сенченко"

Прибывавшие на Занзибар купцы из Маската, случалось, что и из Кувейта, и с Бахрейна, отбирали невольников в местах их содержания. Приобретенный «товар» разбивали на «мужской» и «женский». Затем — «сортировали». «Рабы высшего сорта», к которым относили молодых, рослых и крепких мужчин, стоили от 1500 до 2000 франков. «Женским товаром высшего сорта» выступали девушки в возрасте от 11–13 лет; за каждую из них торговцы давали по 400–500 франков (33).

Доставляли рабов на Бахрейн, как из Маската, так и с Занзибара, в трюмах большегрузных парусников (бумах или доу), человек по 300. Выставляли на рынках, будь то на Бахрейне или Мухарраке, в специально отведенных местах. Раба и рабыню при покупке осматривали, как говорится, с пристрастием, с головы до ног, раздев и внимательно оглядев все части тела. Существовал даже своего рода «гарантийный срок», когда в течение трех дней после покупки раба или невольницы их можно было обменять.

Хаживали бахрейнские торговцы за рабами и на остров Фар-сан, что в Красном море, напротив побережья Йеменской Тихамы. Именно там, как гласят сказания аравийцев, торговали самым «ходким» в шейхствах Прибрежной Аравии «живым товаром» — невольниками-абиссинцами, «отличавшимися крепким здоровьем и трудолюбием» (34).

В тех местах на рынках, где велась торговля рабами, имелись «дома услад». Над ними вывешивали специальные флаги (райо) (35).

Надо сказать, что хозяину раба в Аравии — с утверждением там ислама — вменялось в обязанность кормить и одевать его, и содержать до самой смерти. Более того, подыскивать рабу жену-рабыню, и помогать растить потомство. Если невольница беременела от своего хозяина, то, согласно обычаю, обретала свободу, дабы ребенок рождался человеком свободным.

Согласно данным, содержащимся в отчетах английских политических агентов в Персидском заливе, в начале 1900-х годов через шейхства Прибрежной Аравии работорговцы ежегодно доставляли на полуостров до 12 тыс. невольников (36). Шейх племенного союза ал-кавасим, через владения которого — Шарджу и Ра’с-эль-Хай-му — пролегал морской путь торговцев рабами из Нижней Аравии в Верхнюю, ввел даже специальный сбор за перевозимых невольников, если таковые имелись на судах, которые заходили в порты удела ал-кавасим. За все вопросы, связанные с трафиком рабов через Шарджу и Рас-эль-Хайму отвечал не простой чиновник, а представитель правящего семейства Аль Касими, что говорит о том, что торговля рабами была поставлена на широкую ногу и приносила неплохой доход.

В 1950-х годах рабов в Аравии, что интересно, широко использовали и сами британцы, «борцы с работорговлей». Речь идет об английских нефтяных компаниях, действовавших тогда на Бахрейне и в Саудовской Аравии. Об этом рассказывает в своих увлекательных заметках об «Острове арабов» известный английский путешественник Уилфред Тезигер, он же Мубарак ибн Лондон, как его величали аравийцы (37).

В целях беспрепятственной доставки рабов из Африки в Маскат, а оттуда — в порты Персидского залива оманские торговцы невольниками, дабы избежать задержания и досмотра их судов английскими сторожевыми кораблями, довольно долго, до начала XX столетия, перевозили их на своих судах под французским флагом. «Французскую принадлежность» таких судов регистрировали, как уже упоминалось в этой книге, во французском консульстве в Омане, либо же в Джибути, которым владела тогда Франция (38). За пользование французским флагом аравийцы платили ежегодные сборы. Торговца, ходившего на своем судне, но под французским флагом, арабы Аравии именовали «держателем документа на право собственности» (сахиб ал-васира), но под «чужим флагом». Летом 1900 г., к примеру, в оманский портовый город Сур работорговцы завезли тысячу невольников-африканцев, в том числе 560 человек — на судах под французским флагом (39).

Рабский труд в землях Прибрежной Аравии широко использовался в жемчужном и финиковом промыслах. Спрос на эти товары аравийского вывоза на мировом рынке определял и спрос на рабов в шейхствах Аравии. Во второй половине XIX века доля рабов-африканцев среди населения Аравийского побережья — от Омана до Кувейта — составляла 17 % (40).

Капитан Войне, старший офицер патрульно-сторожевого отряда английских кораблей в Персидском заливе, в одном из своих отчетов за 1939 г. отмечал, что арабы Аравии с незапамятных времен использовали рабов для выполнения всякого рода «физических работ», и в первую очередь таких тяжелых, как жемчужная ловля и уход за финиковыми садами. И любая попытка принудить жителей Аравии на их тогдашней стадии развития отказаться от использования рабского труда была равносильна попытке заставить шотландцев отказаться от виски.

Несмотря на звонкую риторику британцев о борьбе с работорговлей в зоне Персидского залива, их практические меры по ее пресечению, которые и прежде едва ли можно было бы считать сколько-нибудь эффективными, после 1890 г. и вовсе сошли на нет.

Действовавшая там специальная, как громко заявляли в Лондоне, «эскадра» по борьбе с работорговлей редко когда насчитывала больше трех кораблей. Даже для простого патрулирования побережья, протяженностью в 4000 километров, этого явно недоставало (41). Под лозунгами борьбы с работорговлей англичане занимались, в первую очередь, реализацией своих экспансионистских планов в данном районе мира, навязывая шейхствам Прибрежной Аравии, силой и хитростью, разного рода кабальные для них договоры и соглашения.

Торговая оружием

Бахрейн в документах Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) фигурирует как главное «оружейное депо» бассейна Персидского залива. Свой протекторат на Бахрейне, говорится в них, англичане активно использовали для поставок оружия в племена, населявшие земли в турецких владениях в Аравии.

Снабжение племен Аравийского побережья Персидского залива «скорострельным огнестрельным оружием продолжается», доносил из Багдада коллежский советник Алексей Федорович Круглов (08.04.1901). «Англичане конфискуют оружие только там, где, как например, в Маскате, оно может быть обращено против них самих».

Что касается «прочих пунктов оружейной торговли» в бассейне Персидского залива — Мохаммеры, Линге, Катара и Кувейта — то, как и прежде, отмечал А. Круглов, Бахрейн продолжал служить для них «главным оружейным рынком», откуда оно к ним и завозилось. Можно с уверенностью констатировать, сообщал А. Круглов, что «существование этого рынка» не только не вызывает протестов со стороны английского политического агента на Бахрейне, но, «наоборот, даже поощряется им».

«Оружие поступает на Бахрейн на английских пароходах. Перегружается… на местные баржи и переправляется в Эль-Катар — для передачи шейху Джасиму ибн Тани». Недавно турки изъяли там «20 ящиков ружей Генри Мартини и 50 ящиков патронов». Однако большую часть этой оружейной партии арабы укрыть от турок все же успели. Шейх Джасим, замечает консул, «питает недружественные чувства к туркам; и не раз уже имел с ними кровавые столкновения» (42).

Главным рынком но торговле оружием в Персидском заливе в 1890-х годах называют Бахрейн и многие именитые английские исследователи Аравии. Оружие, по их словам, поступало из Европы на Бахрейн через Маскат. Во время событий 1894–1895 гг., рассказывают они, когда готовилось нападение на Бахрейн со стороны враждебных ему племен с материка (набег намеривались предпринять с территории Катара), то у гвардии шейха Бахрейна оказалось на вооружении только 100 ружей. Решение шейха о скором, как можно, увеличении своего арсенала и его конкретные распоряжения на этот счет послужили дополнительным толчком для роста оружейной торговли на Бахрейне. Главным из этих распоряжений стало введение льготной таможенной пошлины на ввоз оружия — в размере 1/4 его стоимости. Затем правитель Бахрейна, как мы уже информировали читателя, отдал торговлю оружием в руки своему визирю — на условиях ежегодного роялти в 30 ружей Мартини и 6000 патронов. Таможенная пошлина, установленная им для торговцев оружием, составляла 3 ружья с каждой ввезенной сотни, и 200 патронов к каждому из этих трех ружей (43).