Читать книгу - "Милорадович - Александр Бондаренко"

«Пехота, оставляя победителям всю свою артиллерию, не могла обрести себе спасения и в самом бегстве: на открытых местах наша и союзная кавалерия брала ее в плен целыми колоннами, а в лесах истребляли или рассыпали ее штыки пехоты нашей. Одна часть неприятельской кавалерии, которая с отчаянием бросилась на прусский ландвер, прикрывавший дорогу к Ноллендорфу, успела было прорваться, но и она тотчас же преследуема была кавалерией генерала графа Милорадовича и генерал-лейтенанта князя Голицына^[1464] 5-го до самого Петерсвальда, где оставленная для прикрытия же дороги бригада прусского генерал-майора Цитена^[1465] ее встретила и обще с кавалерией нашей уничтожила»^[1466].

Попытка французов задержать отходящую русскую армию обернулась для них сокрушительным разгромом.

«Король Прусский, личный великодушный свидетель сражения 17 августа, наградил орденом Железного Креста генералов, офицеров и нижние чины гвардии, бывшие в строю. При раздаче крестов граф Милорадович отдал приказ, в котором между прочим было сказано: "Да умножат сии новые знаки отличия на груди вашей число тех, которые трудами и кровью приобрели вы в битвах за спасение Отечества, во славу имени Русского и свободу Европы"»^[1467].

Только что Фридрих Вильгельм III учредил высшую воинскую награду — Железный крест, и то, что этим редким еще орденом были награждены все русские участники Кульмского боя, вызвало большое неудовольствие пруссаков. Король принял соломоново решение: крест был назван «Кульмским», он отличался от Железного отсутствием короны, вензеля и даты его учреждения.

Русский царь также не поскупился на награды.

«22-го. Барклай получил орден святого Георгия 1-й степени, Шварценберг и Блюхер — святого Андрея Первозванного, Остерман (который потерял руку) — святого Георгия 2-й степени, Милорадович — шпагу с бриллиантами и 50 тысяч рублей, Ланжерон — вензель и 30 тысяч. Сакен^[1468] произведен в генералы от инфантерии»^[1469].

«За Кульмское сражение император Александр пожаловал Милорадовичу 50 тысяч рублей. Через неделю все деньги были издержаны на пиры и покупку разных предметов, назначенных графом Милорадовичем для украшения его имения села Вороньков в Полтавской губернии»^[1470].

Село Вороньки — то самое, которое получил Андрей Степанович за подвиги в Турецкой войне… Всю жизнь Михаил Андреевич мечтал туда уехать, все время занимался обустройством и украшением имения. Однако деньги, ему достававшиеся, он спускал не только на собственные прихоти.

«Баярд наш граф М.А. Милорадович закупал целые рынки фруктов, винограду и пр. и обыкновенно угощал ими проходившее войско. Такая щедрость радовала русского солдата и удивляла немцев»^[1471].

«Кульмское сражение решительно положило предел успехам Наполеона. С того времени почти все военные предприятия его были неудачны»^[1472].

* * *

Чем выше поднимается военачальник, тем сложнее о нем рассказывать, ибо активное действие заменяет оперативная мысль, а сам он все дальше находится от переднего края и сражающихся войск. Приходится просто описывать ход сражения — о полководце-то чего тут скажешь?

К окончанию войны генерал от инфантерии граф Милорадович командовал российско-прусскими войсками, состоявшими из 44 батальонов, 101 эскадрона и 10 казачьих полков. Это были 5-й гвардейский корпус генерал-лейтенанта Ермолова, Прусско-Баденская гвардейская бригада, 3-й гренадерский корпус генерала от кавалерии Раевского, 3 кирасирских и легкая гвардейская кавалерийская дивизии, Прусская гвардейская кавалерийская бригада, 4 русские и 2 прусские конные артиллерийские роты, 5 пеших артиллерийских рот и казачий корпус генерала от кавалерии графа Платова — 10 казачьих полков и 1 конная рота Донской артиллерии^[1473].

Хотя бои продолжались непрерывной чередой, мы, чтобы не писать подробную историю заграничных походов, ограничимся несколькими штрихами.

4—7 (16—19) октября произошла Битва народов под Лейпцигом.

«Государь рано поутру приехал на поле, когда еще повсюду царствовала глубокая тишина, вдруг раздался первый сигнальный выстрел из тяжелого неприятельского орудия, как вестник предстоящего грома. Многочисленная свита монархов замолчала; Милорадович, обращаясь к императору, сказал: "Неприятель приветствует приезд вашего величества", — и шутка сия, произнесенная кстати, заставила всех улыбнуться»^[1474].

Шутка не нова — но кто ее знал? Вяземский, вскоре после Бородина заболевший, пребывал в Москве.