Читать книгу - "Мендельсон. За пределами желания - Пьер Ла Мур"

Через шесть недель после Вербного воскресенья — 17 мая 1847 года — Феликс Мендельсон получил известие о том, что его сестра Фанни внезапно скончалась во время игры на рояле. Он упал на пол и несколько часов оставался без сознания.

Он так никогда полностью не оправился от этого удара. Когда он достаточно окреп для путешествия, он повёз Сесиль и детей в Швейцарию, где провёл лето, стараясь восстановить силы, но письма и документы этого периода показывают, что он постоянно думал о смерти. Существует его единственный дагерротип, который показывает, как он тогда выглядел: длинный плащ, красивое лицо, худое и испещрённое морщинами — следами болезни и перенапряжения. Однажды тем летом он прошёл в ближайшую деревню Риггенберг на озере Бриенз и там в последний раз поиграл на органе.

Мендельсоны вернулись в Лейпциг осенью, и здоровье Феликса всё ухудшалось. В ночь на 4 ноября в возрасте тридцати восьми лет он умер на руках у Сесиль — спустя шесть месяцев после смерти своей сестры. Какой болезнью они оба страдали, с уверенностью сказать трудно, но некоторые специалисты утверждают на основе свидетельств, что Феликс и Фанни скончались от кровоизлияния в мозг.

Сесиль посвятила остаток жизни детям, но прожила менее шести лет после смерти Феликса. Она умерла 25 сентября 1853 года в возрасте тридцати шести лет.

Некоторые люди оставляют глубокий и продолжительный след в мировой истории, и Феликс Мендельсон был одним из них. Сразу же после его смерти началось движение за создание мемориального фонда его имени. В Лондоне был образован комитет во главе с сэром Джорджем Смартом и секретарём Карлом Клингеманом. При великодушной поддержке Женни Линд были собраны необходимые средства, и первым композитором, награждённым стипендией Мендельсона, был Артур С. Сулливан.

Импульс, данный Мендельсоном признанию гения Иоганна Себастьяна Баха, был решающим. Никогда бо́льшая услуга не была оказана одним художником другому. Многие произведения Баха до сих пор не найдены, более сотни кантат, которые он написал, всё ещё не обнаружены. Но исполнение Мендельсоном после почти ста лет забвения бессмертных «Страстей по Матфею» и его поиски рукописей Баха уже поставили скромного хормейстера на то место в музыке, которое ему принадлежит по праву, — наивысочайшее.