Читать книгу - "Сокровенное сказание монголов. Великая Яса - Чингисхан"

Я беспрестанно думал о тебе. Но что мне делать? За обширностию гор и долин я не могу сам встретить тебя. Я только схожу со своего места и стою подле^[523]; постился и омылся, избрал своего приближенного Лю чжун лу, приготовил легких всадников и простой экипаж^[524] и, не страшась тысяч ли, прошу тебя подвинуть святые стопы твои; не думай о дали песчаных степей; или пожалей о народе, по современному состоянию дел, или из милости ко мне, сообщи мне средства сохранения жизни.

Я сам буду прислуживать тебе. Я мечтаю, что ты отрыгнешь мне хоть остатки и скажешь мне хоть одно слово; но и этого довольно.

Теперь я несколько выразил мои задушевные мысли, надеясь, что они сколько-нибудь ясны в настоящей грамоте. Надеюсь, что ты, проявив сущность великого Дао, сочувствуешь всему доброму и, конечно, не поперечишь желаниям существ. Посему настоящее повеление должно быть вполне ведомо. 5-й луны 1-го числа».

Пока учитель раздумывал об этом, Чжун лу говорил ему: «Имя твое уважается в четырех морях^[525]. Император нарочно отправил меня пройти горы и моря и не положил срока года и луны, только чтобы дошел до тебя».

Учитель сказал ему: «Со времени войны, и там, и здесь – всюду границы; ты, путешествуя с такими опасностями, подлинно потрудился».

Чжун лу отвечал: «Получив высочайшее повеление, мог ли я не употребить всего усердия моего».

Учитель, зная, что нельзя отказаться, подумав, сказал Чжун лу: «Здесь трудно доставать продовольствие; вы отправьтесь в Иду и, обождав, пока я кончу служение по случаю Шан юаня^[526], пришлите за мной 15 вершников, с коими я и отправлюсь 18-го числа».

Вследствие того посланец отправился со всей свитой на запад в Иду.

Учитель заблаговременно избрал из своих учеников 19 человек и ожидал прибытия провожатых. В назначенный срок вершники прибыли, и он отправился с ними в путь.

Узнав, что Чингис переходит на запад^[527], и опасаясь, что по преклонности лет ему трудно будет переносить непогоды, он хотел обождать возвращения Императора из похода и тогда явиться к нему.

Чжун лу хотел было взять с собой набранных им девиц^[528], но учитель воспротивился этому. Тогда Чжун лу отправил Хэла^[529] с донесением к государю; учитель также отправил человека к нему с адресом.

Адрес Чан Чуня^[530]

«Дэн чжоуский из Сися сяня; стремящийся к Дао, Цю чу цзи, получил недавно Высочайшее повеление издалека. Весь бездарный приморский народ неразумен. Представляя себе, что в делах жизни я туп, в деле изучения Дао не успел, трудился всевозможным образом, состарился и не умер, что хотя слава обо мне распространилась по государствам, но по святости я не лучше обыкновенных людей, внутренне я мучусь стыдом; тайные мысли кто ведает?

Прежде из южной столицы (империи Цзинь. – A. M.) и от Сунов несколько раз были ко мне приглашения, но я не пошел туда, а ныне, по первому зову Драконова двора, я иду, почему же?

Я слышал, что Царь одарен от Неба мужеством и мудростью, превосходящею древность и нынешние времена; правота в нем помогает чудесному величию; китайцы и варвары покоряются ему; посему я хотел сначала скрыться в горах или уйти в море, но не решился противиться повелению и счел необходимым бороться со снегами и инеями, намереваясь единожды представиться.

Я слышал, что ваша колесница отправляется далеко, неизвестно за сколько тысяч ли. Ветер и пыль беспрерывны, небо помрачено, а я стар и слаб, не могу выносить [трудов] и весьма боюсь, что по такому пути не дойду. Если же и буду к Царю, то дела военные и государственные не в моих силах.

По духу Дао надобно обуздывать страсти, а это дело весьма трудное, поэтому я совещался с полномочным Лю чжун лу и говорил, что лучше мне остановиться и обождать в Пекине или Дэ-син-фу и наперед отправить человека донести о том. Но Лю чжун лу не согласился; поэтому я сам вынужден был писать особое донесение. Представляя себе, что я решился исполнить волю и отправился вдаль, на ветры и иней, я прошу Царя заблаговременно ниспослать милостивое повеление и решить, должно или нет мне ехать.

Мы вчетвером поступили в монашество; трое достигли святости; только я попусту слыву за святого. Вид мой высохший, тело истощенное. Ожидаю святого решения. В год Дракона, 3-й луны (1220)».

Вскоре прибыл Али сянь из ставки великого князя Огинь с приглашением учителя к нему; вслед за тем прибыл также Сюань фу Ван гун Цзюй чуань, говоря, что, по особому повелению великого князя, он просит учителя, если он поедет на запад, заехать к нему. Учитель сделал утвердительный знак головой. В этой луне, во время прогулки в северные горы Ван-шань, возвратился посланец Хэла, отправленный к Чингису с адресом. Он привез учителю повеление со следующим предписанием:

Чингис-император – учителю Цю^[531]

«С удовольствием прочитал я уведомление твое о том, что, согласно с моим повелением, ты отправился в путь, и все прописанное тобою принял к сведению. Ты святостью превосходишь трех мудрецов; твои доблести гремят во многих странах; поэтому я послал сановника с пригласительным даром^[532], на почтовых, искать тебя у океана. Случай был согласен с моими желаниями; Небо не воспротивилось человеку.

Два двора несколько раз приглашали тебя, но ты не пошел к ним; но когда мой один посланец пригласил тебя однажды, ты восхотел подняться с места. За то, что я воздвигнут Небом, ты сам пошел ко мне. Ты не отказался переносить на открытом воздухе ветер и иней и сам решился пройти песчаные степи. Когда твое писание представлено было мне, нечего говорить, как я был рад и доволен.

Дела ратные и государственные не в моем желании, а мысли в духе Дао дэ, искренно скажу, заслуживают уважения. За непокорность тех глав (правителей государств. – A. M.) я громлю их грозно; только приходит моя рать, дальние страны усмиряются и успокаиваются. Кто приходит ко мне, тот со мной; кто уходит, тот против меня. Я употребляю силу, чтобы достигнуть продолжительного покоя временными трудами, надеясь остановиться, как скоро сердца покорятся мне. С этой целью я несу и проявляю грозное величие и пребываю среди колесниц и воинов.