Читать книгу - "Странствия хирурга. Миссия пилигрима - Вольф Серно"

Маленький ученый ухмыльнулся:

— Тебе не придется лакомиться этим блюдом. Я сносил уже по меньшей мере три или четыре пары. Одна хуже другой. А этот последний шлифовальщик из Генуи разбирался в своей профессии не больше, чем корова в игре на скрипке.

Хоакин расхохотался. Подойдя поближе, он снял с носа Магистра приспособление и осмотрел бериллы при свете костра.

— Действительно, неважная работа, — подтвердил он. — Завтра утром получишь от меня новые линзы.

— Благодарю тебя, друг, тебя послало само небо! Похоже, завтра произойдет куча событий, и все сплошь радостные!

— Между прочим, мы можем выпить за них уже сегодня! — со смехом поддержал его шлифовальщик. Крючками, которые заменяли ему правую кисть, он ловко обхватил горлышко сосуда с вином, закрепил зажимы и таким образом смог поднять посудину и налить из нее. — Давай твою кружку, Магистр, и вы все тоже!

— Salud! Cheers! Lechaim! Salute! — раздалось на разных языках. — Ваше здоровье!

Все выпили и вздохнули: давно им не было так хорошо. А узнав, что этот благословенный день еще и день рождения кирургика, тут же выпили снова.

Принимая поздравления со всех сторон, Витус попробовал направить беседу в другое русло и заговорил с Антонио и Лупо:

— Расскажите, как дома дела. Здоров ли ваш отец? Как поживает мама?

Антонио ответил за обоих:

— Мы уже больше года не видели родителей. Мама хворала немного, но сказала, чтобы мы не беспокоились и уезжали. Отец поначалу возражал, ты ведь знаешь его, но в конце концов уступил. Мы же возвращаемся домой не с пустыми руками, а привозим парочку симпатичных золотых реалов.

— Ваш отец — человек с принципами. Крестьянским сыновьям место на хуторе, в этом он убежден. Так что радуйтесь, что он вообще отпустил вас тогда, в семьдесят шестом. Матери своей Ане спасибо скажите. И, конечно, изобретательному Церутти.

Магистр, которому Хоакин налил еще раз, вставил:

— Сколько вам, собственно, лет, молодая поросль? Уже двадцать?! Царица небесная! Молодежь растет и приближает нас к могиле.

— А как поживают братья и сестры? — расспрашивал Витус. — Как Гаго?

Гаго был самым младшим в этом богатом детьми доме. Четыре года назад Витус удачно прооперировал его заячью губу, и малыш буквально воскрес.

— Просто здорово! Ему уже почти десять, и он самый большой хвастун во всей округе. От заикания не осталось и следа.

Лупо добавил:

— Кончита, Бланка, Педро, Мария и Мануэла тоже хорошо поживают. Только о Нине мы давно ничего не слышали. Она учится у отца Томаса в Камподиосе, и отец жутко гордится ею. Когда в таверне речь заходит о ней, он всегда говорит людям: «Небось не думали, что у Карлоса Орантеса такая смышленая дочурка вырастет, а?» А Нине при этом скоро восемнадцать, и она не любит, когда отец ее так называет.

— Уже восемнадцать? — Перед мысленным взором Витуса возникло девичье лицо, нежная красота которого тронула его когда-то.

— Да, — опять вмешался Антонио. — Она иногда спрашивает о тебе.

— Обо мне? — Витусу и в голову не могло прийти, чем был вызван интерес к нему, и он сменил тему. — Послушайте, а кто-нибудь из вас двоих слышал о Тирзе?

Близнецы дружно покачали головами.

— Она, должно быть, в Андалузии, а где торчит старый шарлатан Бомбастус Зануссус, одному шайтану известно.

— Но-но! — вмешался отец Эрнесто. — Не так грубо, ребята.

— Простите, святой отец, — Антонио изобразил раскаяние. — В общем, мы ни сном ни духом не ведаем, где находится этот знахарь. Один раз только слышали, что неподалеку от Бильбао объявился чудо-лекарь, удаляющий камни глупости. Мы сразу о нем подумали.

— Я тоже нет-нет да вспоминал о нем за эти годы, — задумчиво произнес Витус. — Мне тогда было нелегко занять его место в труппе. Если бы не Тирза, многое было бы иначе. Хорошо, мне Коротышка помогал.

— Коротышка? — Антонио и Лупо удивленно подняли брови. Как и все в своей жизни, они проделали это синхронно. — Его же тогда с нами не было!

— Уи, шуравли, и был, и не был! — ухмыльнулся Энано.

— Загадками говоришь.

— Уи-уи, загадка, маленькая тайна, ни за щё не отгадаете! Я вас видел, вы меня нет! — развеселился малыш.

Разумеется, близнецы не могли догадаться, что имел в виду Коротышка, и Витус пришел им на помощь.

— Открою вам секрет: Энано в то время уже странствовал вместе с нами, но не показывался нам. Почему он предпочитал оставаться невидимкой, не суть важно. Однако это не мешало ему время от времени подбрасывать мне нужное лекарство, снабжая его запиской: «Для Витуса из Камподиоса. От благожелателя». Однажды это была горчица, в другой раз — пять медицинских банок.

— Банки? Это те самые, которые Тирза ставила сеньоре Лопес?

— Да, именно они. Все последние годы Энано со мной не расставался, как и Магистр.

— Уи, так оно и есть.

Хоакин, ловко манипулировавший своими крючками, вращая ими по резьбе, заметил:

— Думаю, я единственный, кто уже видел тебя, Коротышка. Теперь я вспомнил. Это было в одном трактире. Он назывался «Каса-де-ла-Крус», верно? Тебе там, правда, не слишком понравилось, ведь ты тогда получил хорошую взбучку, и если бы не Витус, неизвестно, остался бы ты вообще в живых или нет.

Энано вытянул свои рыбьи губки, не прекращая качать малышей.

— Уи, си. Все правильно загибаешь, стекольщик. Не хощу лепить на публику, давно это было.

— Оставим лучше неприятные воспоминания за давностью лет, — вмешался Магистр, — и обратимся к более приятным вещам. Хоакин, дружище, а не смог бы ты мне вставить пару линз в мою оправу еще до венчания? Было бы жалко пропустить половину обряда.

— Не проблема, Магистр. — Хоакин с готовностью перешел на другую тему, хотя в его душе осталось ощущение, что прошлое Коротышки окутано завесой тайны. — У меня еще сохранились бериллы разной силы, пара из них наверняка подойдет тебе.

— Огромное тебе спасибо, дружище! А теперь, по-моему, самое время в подробностях рассказать обо всем случившемся с нами за то время, что мы не виделись. Артуро, поделись с нами парочкой захватывающих историй из жизни Artistas unicos. Мы все умираем от любопытства, особенно отец Эрнесто — он обожает рассказы о приключениях.

Святой отец хитро улыбнулся:

— Согласен, дети мои, любопытство — моя слабость, даже недостаток. В виде покаяния я особенно долго и смиренно помолюсь.

— Ну разумеется, святой отец.

— Думаю, все вы с радостью помолитесь вместе со мной.

— !..

В миле от Алесона,

четверг, 10-й день марта A.D. 1580