Читать книгу - "Гений войны Рокоссовский - Владимир Дайнес"

Главными действующими фронтами на первом этапе летней кампании Ставка ВГК считала Воронежский, Центральный, Юго-Западный и Брянский. Здесь, по нашим расчетам, должны были разыграться главные события. Мы хотели встретить ожидаемое наступление немецких войск мощными средствами обороны, нанести им поражение, и в первую очередь разбить танковые группировки противника, а затем, перейдя в контрнаступление, окончательно его разгромить. Одновременно с планом преднамеренной обороны и контрнаступления решено было разработать также и план наступательных действий, не ожидая наступления противника, если оно будет затягиваться на длительный срок.

Таким образом, оборона наших войск была, безусловно, не вынужденной, а сугубо преднамеренной, и выбор момента для перехода в наступление Ставка поставила в зависимость от обстановки. Имелось в виду не торопиться с ним, но и не затягивать его[440]».

В апреле для ознакомления с положением и нуждами Центрального фронта здесь побывали член ГКО Г. М. Маленков, начальник Тыла Красной Армии А. В. Хрулев, заместитель начальника Генерального штаба А. И. Антонов, первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии, начальник Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко, назначенный членом военного совета фронта. Рокоссовский поделился с ними своими мыслями об организации обороны Курского выступа. Ему предложили изложить свои соображения в служебной записке на имя Верховного Главнокомандующего, что он и сделал.

В записке, содержание которой соответствовало докладу № 4203, Рокоссовский высказал ряд предложений по вопросам руководства войсками. Он обратил внимание на то, что начальник Генерального штаба вместо того, чтобы управлять из центра, где сосредоточены все возможности для этого, убывает на длительное время на один из участков фронта, тем самым выключаясь из управления. Заместитель Верховного Главнокомандующего тоже выбывает на какой-то участок, и часто получается так, что в самые напряженные моменты на фронте в Москве оставался один Верховный Главнокомандующий. В данном случае получалось «распределенческое» управление фронтами, а не централизованное.

Рокоссовский считал, что управление фронтами должно осуществляться из центра – Ставкой Верховного Главнокомандования и Генеральным штабом. Они же координируют действия фронтов, для чего и существует Генеральный штаб. «Уже первые месяцы войны показали нежизненность созданных импровизированных оперативных командных органов «направлений», – писал Константин Константинович, – объединявших управление несколькими фронтами. Эти «направления» вполне справедливо были ликвидированы. Зачем же Ставка опять начала применять то же, но под другим названием – представитель Ставки по координированию действий двух фронтов? Такой представитель, находясь при командующем одним из фронтов, чаще всего, вмешиваясь в действия комфронтом, подменял его. Вместе с тем за положение дел он не нес никакой ответственности, полностью возлагавшейся на командующего фронтом, часто получал разноречивые распоряжения по одному и тому же вопросу: из Ставки – одно, а от ее представителя – другое. Последний же, находясь в качестве координатора при одном из фронтов, проявлял, естественно, большую заинтересованность в том, чтобы как можно больше сил и средств стянуть туда, где находился сам. Это чаще всего делалось в ущерб другим фронтам, на долю которых выпадало проведение не менее сложных операций. Помимо этого, уже одно присутствие представителя Ставки, тем более заместителя Верховного Главнокомандующего при командующем фронтом ограничивало инициативу, связывало комфронтом, как говорится, по рукам и ногам. Вместе с тем появлялся повод думать о некотором недоверии командующему фронтом со стороны Ставки ВГК[441]».

Рокоссовский упомянул и о том, что при штабе фронта имелись от Генерального штаба так называемые направленцы. Это были лица, чаще всего генералы, в обязанности которых входило всестороннее и своевременное информирование Генерального штаба о действиях войск фронта. Не достаточно ли их присутствия, чтобы информировать центр о действиях фронтов и контролировать их? «Не беру на себя смелость утверждать, – отмечал Константин Константинович, – что мои предложения оказали свое влияние на последующие решения Ставки. Однако сложившаяся общая обстановка на фронтах требовала особого внимания к Курской дуге и принятия соответствующих мер. Именно этими соображениямия и руководствовался[442]».

В соответствии с решением о переходе к преднамеренной обороне Ставка ВГК приказала командующим фронтами строить прочную, глубоко эшелонированную оборону на всех важнейших направлениях, и в первую очередь на Курской дуге. Одновременно с планом преднамеренной обороны предписывалось разработать и план наступательных действий.

Со второй половины апреля на Центральном фронте развернулась огромная работа по созданию глубокоэшелонированной, непреодолимой, противотанковой и противопехотной обороны. При этом командующие фронтом и армиями руководствовались директивой № 11916 начальника Генерального штаба А. М. Василевского от 2 апреля:

«Период весенней распутицы использовать для лучшей организации обороны занимаемых рубежей, особенно противотанковой, для развития оборонительных сооружений и создания резервов на основных направлениях, а также для боевой подготовки войск.

В основу подготовки положить практическое изучение ПУ, БУП и приказов НКО 306 и 325, уделив основное внимание вопросам организации и проведения наступательного боя и операции, и особенно взаимодействия родов войск[443]».

Приказ наркома обороны № 306 от 8 октября 1942 г. «О совершенствовании тактики наступательного боя и боевых порядках подразделений, частей и соединений» требовал при наступлении на неглубокую, очаговую оборону противника строить боевые порядки подразделений, частей и соединений в один эшелон с таким расчетом, чтобы обеспечить одновременное участие в бою максимального количества живой силы и огневых средств. В армии предусматривалось иметь сильный второй эшелон для развития успеха. Приказ требовал значительного усиления атакующих рот и батальонов артиллерией и минометами, определял место командиров в бою, устанавливал порядок ведения залпового огня в отделении, взводе, а в некоторых случаях и в роте. Положения приказа, основанные на обобщении опыта первого периода войны, были закреплены в Боевом уставе пехоты 1942 г. (БУП-42).

Приказ наркома обороны № 325 от 16 октября 1942 г. «О боевом применении танковых и механизированных частей и соединений» на основе опыта боевых действий в 1941—1942 гг. требовал придавать отдельные танковые полки и бригады, не дробя их, стрелковым дивизиям для усиления пехоты на главном направлении, как танки непосредственной поддержки пехоты (НПП). Их задачей являлось уничтожение живой силы и огневых точек противника, мешающих продвижению своей пехоты. Пехота, следуя за танками, должна была подавлять противотанковые средства противника, помогать танкам преодолевать противотанковые препятствия, закреплять захваченные рубежи, а артиллерия – непрерывно сопровождать их огнем. В приказе подчеркивалось, что танки вступают в бой с танками противника только при явном превосходстве и выгодном положении. Лобовые атаки танков запрещались. Танковые корпуса требовалось в наступлении применять на направлении главного удара фронта в качестве эшелона развития успеха, в обороне – для нанесения контрударов, а танковые полки и бригады – для контратак. В отдельных случаях разрешалось применять танки для усиления противотанковой обороны войск и действий из засад. В приказе излагались указания по применению механизированных бригад и корпусов, а также детальные рекомендации по подготовке и вводу их в прорыв. Они, являясь средством командующего армией и войсками фронта, должны были использоваться в качестве эшелона развития успеха на главном направлении после прорыва главной полосы обороны противника. Их дробление запрещалось. При слабой обороне противника разрешалось использовать механизированный корпус, усиленный артиллерией и тяжелыми танками для ее прорыва (допрорыва).