Читать книгу - "Власть Талисмана. Тайны посвященных: от египетских жрецов до виновников трагедии 11 сентября - Роберт Бьювэл"

Четырнадцать лет спустя, в 1652 году, Морей женился на Софии Линдсей,[1100]дочери Дэвида Линдсея, первого графа Балкарреса. Дэвид Линдсей был образованным человеком, который вел уединенный образ жизни. Он питал живой интерес к алхимии, и в его библиотеке содержалось много алхимических трактатов, которые Линдсей лично перевел на шотландский разговорный язык и переписал от руки, включая и «розенкрейцерскую литературу».[1101]В том же 1652 году Роберт Морей профинансировал первое англоязычное издание «розенкрейцерского манифеста», опубликованного знаменитым валлийским алхимиком Томасом Воганом (братом поэта Генри Вогана, писавшего под псевдонимом Евгений Филалет).[1102]

Их современник Энтони Вуд описывает Томаса Вогана как «ревностного члена братства Розы и Креста» и называет Роберта Морея «известнейшим химиком и великим покровителем розенкрейцеров».[1103]При таком интересе к розенкрейцерству уместно задать вопрос о знакомстве Морея с Томмазо Кампанеллой. В конце концов, они оба в 1638 году находились при французском дворе, оба пользовались покровительством кардинала Ришелье и были приверженцами розенкрейцерских идей.

Другой основатель Королевского общества, Джон Эвелин, тоже неоднократно бывал во Франции в эти беспокойные времена. В 1643 году после начала гражданской войны в Англии Эвелин отбыл в Париж, а затем совершил поездку в Рим, Венецию и Падую. Он вернулся в Париж в 1646 году, где год спустя женился на Мэри Браун, дочери британского посла. Эвелин оставался в Париже до 1652 года. Мог ли он тоже попасть под влияние розенкрейцерских и герметических идей, процветавших при французском дворе? На самом деле было бы странно, если бы этого не произошло.

Согласно историку масонства Роберту Ломасу, якобинский двор в изгнании, обосновавшийся в Париже, изобиловал франкмасонами. Многие члены Шотландской стражи, к примеру, были масонами шотландских лож, включая их предводителя Роберта Морея. Историк масонства и глава знаменитой Ложи Древностей Уильям Престон, известный в масонской среде своей популярной книгой «Иллюстрации франкмасонства», изданной в 1772 году, даже верил, что сам Карл II мог быть членом братства.[1104]

Теперь речь пойдет о другом основателе Королевского общества, который заслуживает еще более пристального внимания. Этому английскому джентльмену предстояло сыграть центральную роль в событиях, которые в буквальном смысле преобразили вид старого Лондона.

Сверкающая звезда судьбы

В конце 1664 года распространились слухи о том, что в небе на юго-востоке от Лондона видели «сверкающую звезду». Это была комета. В те дни кометы считались вестницами голода, чумы и разных других бедствий.[1105]Мартин Лютер, предводитель протестантского движения в Германии, верил, что кометы являются знамениями Божьего гнева или даже Второго Пришествия.[1106]Пятнадцатого декабря 1644 года Роберт Хук, старший член королевского общества, сообщил о «сверкающей звезде» своим коллегам. Семнадцатого декабря Роберт Морей заметил ее из своей обсерватории в Уайтхолле, а вскоре поступили сообщения из других мест.

Комега исчезла из виду в конце января 1655 года, но всего лишь через два месяца, в марте того же года, появилась вторая комета. И простолюдины, и образованные люди сочли это верным знаком судьбы. Их опасения оправдались: в мае 1665 года в Лондоне разразилась эпидемия бубонной чумы. Чудовищная болезнь впервые была отмечена в приходе св. Жиля в Филдсе. Лондон середины 1660-х годов с его узкими грязными улочками и практически отсутствующей канализацией и системой общественной гигиены был идеальным местом для распространения смертоносной инфекции. Хуже того, июнь выдался необычно жарким, что способствовало развитию эпидемии. Через несколько месяцев счет умерших пошел на тысячи.[1107]

Естественно, многие связывали чуму с Божьим гневом. Генри Ольденбург, секретарь Королевского общества, даже утверждал, что «когда мы очистимся от наших грехов, ужасная зараза пойдет на убыль».[1108]Встревоженный растущим количеством смертей Карл II в июле перенес свой двор в Оксфорд, предоставив лондонцев их мрачной участи.[1109]Все, у кого хватало средств, покинули Лондон — либо перебрались в сельскую местность, либо пересекли Ла-Манш и нашли убежище в континентальной Европе. Именно в это время Кристофер Рен воспользовался возможностью совершить путешествие во Францию.

Эзотерическая родословная Кристофера Рена

Кристофер Рен получил образование в Вестминстерской школе и завершил свое обучение в Уодхемском колледже (Оксфорд), где вступил в престижное сообщество «Всех Душ» в 1653 году. Через несколько лет он был назначен профессором астрономии в Гришемском колледже в Лондоне, а после реставрации Карла II в 1660 году занял почетное место профессора астрономии в Оксфордском университете. В это время ему исполнилось лишь 19 лет, но уже тогда сверстники считали его одним из образованнейших людей в Англии.

Рен завязал тесную дружбу с принцем Рупертом Пфальцским, который имел титул герцога Умберлендского. Принц Руперт, как и Джон Эвелин и Роберт Морей, провел некоторое время в Париже с Карлом II во врет его изгнания, как и Морей, он встретил очень теплый прием у кардинала Ришелье. По возвращении в Англию после Реставрации принц Руперт проявил живой интерес к «естественным наукам» и стал активным членом Королевского общества. Он часто совершал поездки в Оксфорд, где посещал Рена и наблюдал за его работой в лаборатории.

Здесь стоит вспомнить, что Джон Уилкинс, один из основателей Невидимой Коллегии, был капелланом старшего брата Руперта, принца Карла-Людовика, курфюрста Пфальцского в изгнании. Возможно, Рен был знаком с принцем Карлом-Людовиком в детстве, когда оба ходили в приходскую школу в Виндзоре, где отец Рена занимал пост регистратора ордена Подвязки. В те ранние дни сам Рен был протеже Уилкинса.[1110]Когда мы вспоминаем о косвенном участии несчастного Фридриха V, отца Руперта и Карла-Людовика, в розенкрейцерском движении в Германии, возникает искушение рассмотреть возможность того, что Рен тоже мог попасть под влияние розенкрейцерских идей.