Читать книгу - "Чили 1970-1973 гг. Прерванная модернизация - Николай Платошкин"

17 октября 1972 года в госдепартаменте состоялось обсуждение обстановки в Чили с участием представителей СНБ и ЦРУ. Обсуждался вопрос: как отреагировать, если военные заговорщики в Чили попросят США о помощи для совершения переворота? Представители SRG предложили осторожное соломоново решение: помощь США не является необходимым условием для успешного военного переворота в Чили, зато ее предоставление таит в себе большой политический риск в случае провала заговора. Поэтому было решено: «Если чилийские военные решатся совершить переворот, им не потребуется помощь Соединенных Штатов для того, чтобы добиться успеха. И поэтому маловероятно, что они эту помощь попросят. Кроме того, если учесть возможности чилийских военных для организации переворота без внешней помощи, то любого вмешательства или поддержки Соединенных Штатов надо избегать»^[752].

Между тем, к возмущению оппозиции, армия активно участвовала в подавлении забастовки. Подчиняясь приказам Пратса, 16 октября 1972 года генерал Бради отдал приказ открыть все магазины в Сантьяго и предупредил, что все демонстрации протеста будут разогнаны. Министр экономики Матус заявил, что забастовка владельцев грузовиков вынуждает правительство всерьез задуматься о национализации этого вида перевозок: «Транспорт представляет слишком большую ценность, чтобы находиться в частных руках. Для того чтобы строить социализм, необходимо обобществить транспортные средства»^[753].

Чтобы предотвратить подстрекательскую пропаганду, правительство распорядилось объединить в общенациональную сеть все радиостанции. Естественно, оппозиция стала активно протестовать против «ущемления свободы слова». Оппозиционные парламентарии посетили Пратса, но тот был непреклонен: объявляя политическую забастовку, ее организаторы знали, чем рискуют.

19 октября 1972 года правительство реквизировало несколько магазинов и пригрозило лишить прав юридического лица несколько гремиалистских организаций, в том числе Конфедерацию розничной торговли. Оппозиция ответила на это уже на следующий день: объявили забастовку служащие государственных банков и владельцы столичного городского транспорта. Лидер Национальной партии Харпа призвал Конгресс представить на обсуждение конституционное обвинение против президента.

Газета «Меркурио» в своей статье от 18 октября открыто признавала, что забастовка «аполитичных» «гремиос» не носит экономического характера: средний класс выступает в защиту «демократических ценностей»^[754].

Альенде провел раздельные совещания с руководством всех трех видов вооруженных сил и с лидерами партий Народного единства, а также встретился с епископатом. Чилийская церковь призвала паству уважать конституционные органы власти и выступила за продолжение «процесса перемен, призванных освободить бедных от несправедливости и нищеты»^[755].

На встрече с лидерами Народного единства 20 октября президент опять предложил ввести представителей вооруженных сил и КУТ в правительство в качестве временной меры: военно-гражданский кабинет министров должен обеспечить нормальное проведение в стране парламентских выборов, намеченных на начало марта 1973 года. Однако и на сей раз предложение Альенде не прошло. За вхождение военных во власть высказалось только Независимое народное действие (АПИ), в котором было много отставных офицеров.

Зато 22 октября в Конгрессе при попустительстве правительственных фракций (они слишком поздно внесли в законопроект поправки, и их не учли при обсуждении) был принят инициированный ХДП закон о контроле над оружием, сыгравший не последнюю роль в успехе военного переворота 11 сентября 1973 года. Теперь армия могла самостоятельно изымать оружие в частных домах и на предприятиях. Формально закон был направлен против нелегальных вооруженных формирований любой окраски. Но на практике использовался в основном против МИР и других левых экстремистов.

Между тем возмущенное нехваткой продуктов и топлива население городов не совсем понимало, чего, собственно, хотят от правительства торговцы и водители грузовиков. Для того чтобы представить себе, что шоферы бросили работу из-за «демократических ценностей», надо было обладать слишком буйной фантазией.

Тогда оппозиционное гремиалистское движение попытался идеологически возглавить бывший президент Фрей: 22 октября он призвал к проведению плебисцита для разрешения противоречий между законодательной и исполнительной властью. В этот же день орган руководства забастовки «Национальное командование гремиалистской защиты»^[756] наконец опубликовал перечень своих требований – «Список Чили» (испанское слово «перечень» – «плиего» (pliego) означало технический список, то есть даже этим гремиалисты хотели подчеркнуть аполитичный характер своей акции)^[757].

Первым в «списке» значилось требование немедленно вернуть реквизированные властями в ходе забастовки предприятия и освободить арестованных лидеров стачки. Затем шли «демократические требования»: ликвидация национальной сети радиостанций, установление других цен на бумагу «Папелерии», возобновление работы закрытой радиостанции «Агрикультура». Но центральным был третий раздел «списка» – предприниматели требовали немедленного введения в действие предложенных ХДП конституционных поправок по национализации, денационализации банков и соблюдения существующего закона об аграрной реформе. Далее «гремиалисты» требовали прекращения политического контроля в экономике, что, по их мнению, означало ликвидацию комитетов по контролю над ценами и комитетов бдительности КУТ, так как эти организации якобы носили «тоталитарный характер».

Таким образом, под лозунгом борьбы за «демократические ценности» гремиалисты, по сути, требовали отмены контроля над ценами и денационализации финансового сектора. Неудивительно, что требования стачечников практически слово в слово повторила в своей декларации Демократическая конфедерация (объединение оппозиционных партий, созданное для выдвижения единого списка на предстоящих мартовских парламентских выборах).

Правительство вело переговоры с бастующими, но категорически отказывалось рассматривать политические требования ввиду их незаконности – политические забастовки в Чили были запрещены.

Однако не все коммерсанты и водители грузовиков были согласны со списком. Торговцы несли большие потери и отнюдь не горели желанием лишиться своих магазинов. 23 октября в Антофагасте был образован Патриотический фронт мелких коммерсантов, принявший решение открыть магазины и сотрудничать с законным правительством страны. Эти торговцы жаловались властям, что получают анонимные угрозы по почте и по телефону. Образовалось и Патриотическое движение владельцев грузовиков, осудившее забастовку своих коллег.