Читать книгу - "Венедикт Ерофеев: Человек нездешний - Александр Сенкевич"

Он часто бывал в Москве, часами читал в Исторической библиотеке, а когда позволяло время, заезжал к своей тётушке, доброй и хлебосольной Евдокии Андреевне Карякиной. Вот что вспоминала о ней Тамара Васильевна Бушина: «Тётя Дуняша была человеком необычайной доброты, из тех редких людей, которые отдают последнее. Всю жизнь она кого-нибудь спасала — или от голода, или ещё от какой-нибудь беды»¹.

Венедикт Ерофеев навещал тётю Дуню не только потому, что она его подкармливала. Его притягивал к ней её дар любви к людям, тот всплеск согревающей сердечности, в котором он нуждался и который почти не встречался у тех, с кем он общался в Москве и во Владимире. Таких людей, как Евдокия Андреевна, называют добрыми душами. Тамара Васильевна Гущина отмечает её особую роль в появлении у брата интереса к христианству: «Тётушка была очень верующей, и, возможно, не без её влияния Вена стал интересоваться вопросами религии»².

Общаясь с ней, близким человеком, он узнавал многое о судьбах известных людей сталинской эпохи, в семьях которых, не имея никакого образования, была прислугой его добросердечная тётя Дуняша. Сейчас этот интерес к недавнему прошлому среди молодёжи пошёл на спад. Может, оно и к лучшему.

Напомню читателю, что Евдокия Андреевна вместе с маленькой дочкой Таней в 1913 году сбежала от сумасшедшего мужа в Москву к другу детства и юности Владимиру Ивановичу Архангельскому, победившему на Всероссийском конкурсе басов и назначенному протодьяконом храма Христа Спасителя. Неподалёку от храма находился дом причта, где ей нашлось пристанище. Владимир Иванович занимал весь второй этаж, а третий этаж с 1918 года принадлежал регенту Александру Васильевичу Александрову^[313]. Евдокия Андреевна какое-то время работала у него прислугой. Многое об этом удивительном верующем человеке (и не только о нём одном) узнал Венедикт Ерофеев от тёти Дуни. А. В. Александров сочинил музыку к гимну СССР и создал Ансамбль красноармейской песни Центрального дома Красной армии им. М. В. Фрунзе (ныне Ансамбль песни и пляски Российской армии им. А. В. Александрова).

Роскошная жизнь для постояльцев дома существовала недолго. Вскоре их уплотнили. Комнаты перегородили стенами из фанеры и ширмами. Вот таким примитивным способом отделили одну семью от другой³.

Мастерицей Евдокия Андреевна была на все руки, особенно искусной в кондитерском деле. У неё с течением времени появились в Москве полезные знакомства среди тех людей, кто в полной мере оценил её профессиональные навыки по ведению домашнего хозяйства и добрый нрав. В 1930-е годы она была прислугой у сестёр Гнесиных. А ближе к пенсии работала кондитером в ресторане «Прага».

Незадолго до взрыва храма Христа Спасителя (5 декабря 1931 года), величайшего памятника воинской славы русского народа, постояльцев дома, где когда-то обитал причт, разбросали по разным московским районам. Евдокии Андреевне повезло. Она с дочерью оказалась на 2-й Извозной улице, ныне Студенческой. Окно их комнаты выходило на Кутузовский проспект⁴.

Тётушка Венедикта Ерофеева была вроде домоправительницы в семье Артура Христиановича Артузова^[314], начальника Иностранного отдела ОГПУ. Жил он тогда с первой супругой Лидией Дмитриевной, двумя дочерями Лидией и Норой и сыном Камиллом в огромной квартире в Милютинском переулке. Евдокия Андреевна неоднократно лицезрела появлявшегося в этой семье ужасного Генриха Григорьевича Ягоду^[315], заместителя председателя ОГПУ (председателем тогда был Вячеслав Рудольфович Менжинский^[316]) и одного из главных подручных Сталина по массовым репрессиям. Ягода иногда приходил в гости к Артузову. Как рассказывала тётя Дуня, они ей показались людьми обыкновенными, хотя по характеру и воспитанию разными. Артур Христианович был человеком деликатным и добродушным, а Генрих Григорьевич грубым и в поведении своём хамоватым. Но тот и другой не напоминали изуверов и садистов. Артур Христианович, хотя и родился в деревне Устиново Каширского уезда Тверской губернии, получил хорошее образование. В 1917 году он окончил металлургический факультет Петроградского политехнического института. В домашнем быту барина из себя не изображал. С Евдокией Андреевной был предельно вежлив.

Она рассказывала племяннику, как она пекла пироги с разной начинкой по случаю прихода Ягоды в гости к Артузову⁵. Настоящая фамилия Артузова — Фраучи. Его отец был сыроваром, родом из Швейцарии.

Ягоду расстреляли в 1938 году, а Артузова на год раньше — в 1937-м. Об аресте и казни Артузова нигде и никак не упоминали. Его фамилия отсутствовала среди «заговорщиков», названных Ягодой. Зато самого Ягоду поминали на каждом углу, проклинали и клеймили позором. Одного только никак не могла взять в толк тётушка Венедикта Ерофеева: почему вместе с ними пострадала их родня? Мать Артура Христиановича, не вы неся этого удара, скончалась, его брата Артура, носящего их настоящую фамилию Фраучи, простого рабочего артели «Древтара», арестовали и расстреляли как немецкого шпиона на полигоне НКВД в Бутове, второй брат, Виктор, чудом уцелел, перебравшись в Казань. Сына Камилла, талантливого музыканта, арестовали позднее, в 1941 году, когда он достиг совершеннолетия⁶. Куда больше людей погибло среди родственников Ягоды — 15 человек. Расстреляли его жену, племянницу Якова Свердлова, стариков-родителей, пятерых сестёр с мужьями. Пощадили только тешу, родную сестру Якова Свердлова. Но долго она не прожила, умерла за колючей проволокой. Чудом уцелел лишь один его сын Гарик, который пережил Сталина⁷.

Могу представить, что́ почувствовал Венедикт Ерофеев после прочтения пьесы Генрика Ибсена «Дикая утка». Предположу, что он задал самому себе вопрос: не сойдут ли с ума его сограждане, если на их головы обрушится вся правда о кошмарах ленинско-сталинской эпохи?

Теперь можно понять, почему он «запал» в конце 1950-х и в начале 1960-х годов на пьесы норвежских драматургов. Они были созвучны его тогдашним умонастроениям.

Действие пьесы Генрика Ибсена «Дикая утка» происходит в 80-х годах XIX века. В ней отсутствуют политические мотивы. На первый взгляд одна сплошная бытовуха. Её главные герои — правдолюбец и «целитель душ» Грегерс, сын богатого норвежского коммерсанта Верлс и его антипод, прагматик доктор Реллинг, гуляка и пьяница. Кроме них в пьесе присутствуют другие персонажи: Ялмар Экдал, давний школьный товарищ Грегерса, его жена Гина, её дочь Хедвиг и его отец старик Экдал.

Не буду пересказывать подробно весь сюжет. Упомяну лишь важное событие, предваряющее развязку. Когда-то во время охоты Верлс подранил дикую утку и отдал её старику Экдалу. Дикая утка прижилась в доме, стала ручной. Её полюбили старый Экдал и Хедвиг, но не Ялмар. Хедвиг оказалась дочерью Верлса, но с младенчества была воспитана Экдалом. Грегерс даёт ей совет, как вернуть любовь того, кого она считала своим отцом, — уговорить старого Экдала убить дикую утку, к которой старик и девушка при вязались и которую не терпит младший Экдал. Этот совет ни к чему хорошему не приводит. Ялмар Экдал всё равно выгоняет Хедвиг из дома, и она кончает жизнь самоубийством.