Читать книгу - "Великая испанская революция - Александр Шубин"

* * *

Когда возникла опасность национализации коллективной собственности под предлогом ее нелегитимности, анархо-синдикалисты развернули борьбу за узаконивание коллективизированных предприятий, проявив удивительную для анархистов осведомленность в вопросах права. В циркуляре Национального комитета НКТ говорилось, что «не существует пока закона, который говорит трудящимся: „отныне и вовеки официально признаем инкаутацию, коллективизацию и социализацию…“, однако не существует и закона, который признавал бы обратное»^[1291]. Ссылаясь не только на акты 1936–1937 гг., но и на законодательство 1887, 1905, 1932 гг., анархо-синдикалисты обосновывали юридическую неприкосновенность коллективной формы собственности и невозможность ее произвольного отчуждения^[1292]. Подчеркивая вспомогательную роль права в отношении социальной революции, Национальный комитет все же рекомендовал использовать его для защиты революционных завоеваний^[1293], что было новым словом в теории анархизма. Правовая подкованность анархо-синдикалистов дала эффект — в критический период второй половины 1937 г. правительство не решилось отменить городскую коллективизацию. Впрочем, анархо-синдикалисты в принципе не отказывались и от традиционных для них средств борьбы. В январе 1938 г. угроза забастовки НКТ остановила огосударствление отрасли зрелищ.

В то же время синдикалистский сектор в сложившихся условиях стал по своей структуре сближаться с государственным. Эту тенденцию отразил январский пленум НКТ, который принял программу централизации экономики, планирования, укрепления дисциплины, нормирования и роста производительности труда. В условиях войны признавалось, что это возможно даже за счет благосостояния трудящихся^[1294].

Разрушение коллективизированного сектора и подчинение коллективов государственным администраторам деморализовали рабочих, и теперь трудовая дисциплина катастрофически падала, а вместе с ней — и производительность труда. В этих условиях НКТ взяла курс на консолидацию коллективизированного сектора, превращение его в целостный уклад, автономный от государства. Для этого создавался Экономический совет НКТ и экономические советы на местах, которые должны были действовать во взаимодействии с отраслевыми федерациями. При этом НКТ была согласна создать совместно с ВСТ Национальный экономический совет для планирования экономики в целом. Экономический совет должен был в четырехмесячный срок разработать план экономического развития, согласованный с нижестоящими структурами. Выполнить эту громоздкую задачу не удалось. Зато отраслевые федерации в соответствии с решением конгресса стали назначать на предприятия технических делегатов, «ориентировавших» работу предприятий и разрабатывавших санкции против нарушителей дисциплины. Однако функции этих специалистов были совещательными, окончательное слово оставалось за коллективом.

Была регламентирована и оплата труда. После долгих споров делегаты приняли компромиссное решение. Работники получали оклады по пяти категориям (высшая могла отличаться от низшей не более, чем в два раза). При этом создавались кассы семейной компенсации, из которых работник получал выплаты в соответствии с количеством членов семьи.

Было решено также создать систему потребкооперации («синдикатов распределения»), страхования и инвестиционный Иберийский банк (к его работе предполагалось привлечь также ВСТ)^[1295]. Эти проекты так и остались памятником социалистической мысли — в условиях 1938 г. они были явно не ко времени. В условиях военных поражений авторитарный режим не собирался содействовать укреплению синдикалистской экономики, а без благожелательного отношения властей запустить такую структуру в условиях войны было нельзя.

Одновременно продолжалось упорядочение синдикалистской экономики. Была укреплена система учета производства и распределения. Было принято решение, по которому Конфедерация отвечала по обязательствам отдельных синдикатов. В феврале 1938 г. Пленум НКТ подтвердил, «что распространение учетных купонов синдикатов не будет иметь отношения к распространению конфедеративных купонов, которые будут продолжать приниматься синдикатами посредством ответственных локальных федераций и конфедеративных торговых организаций»^[1296]. Самостоятельное хождение векселей (купонов) конфедерации и синдикатов создавало рыночные условия уже внутри НКТ.

Как пишет современный исследователь В. В. Дамье, «в кругах Национального комитета НКТ во главе с занимавшим пост генерального секретаря Мариано Васкесом и „теневым“ лидером О. Прието усиливалось стремление к пересмотру ряда основных концепций анархо-синдикализма в сторону социал-демократической модели „демократии трудящихся“ и „смешанной экономики“, к превращению ФАИ в политическую партию, возглавляющую профсоюз НКТ»^[1297]. О. Прието даже выдвинул идею создания партии как инструмента синдикалистского движения^[1298]. Против этой неотриентистской линии выступали лидеры ФАИ Абад де Сантильян, Монтсени, Пейро и др. Но при этом ФАИ требовала своего представительства в Народном фронте, а НКТ — в правительстве. Так что при всех протестах против стратегии Васкеса-Прието, ФАИ все равно шла в ее фарватере.

В случае победы линии Васкеса-Прието, НКТ-ФАИ превращалась в левосоциалистическую партию, занимая нишу, оставленную ИСРП после поражения группы Ларго Кабальеро. Идеологически НКТ становилась испанским аналогом российских эсеров. В этот период идеологи НКТ апеллировали уже не к анархии, а к реальной демократии, экономическому коллективизму, выступали в «защиту территориальной, моральной и социальной целостности Испании: ее обычаев, ее темперамента, ее психологии»^[1299]. Это было своего рода испанское народничество.

В случае победы над фашизмом этот курс НКТ способствовал бы возникновению двух-трехпартийного политического спектра, сильно сдвинутого влево (НКТ-ФАИ как левосоциалистическая, КПИ с частью социал-демократов в центре (такая модель использовалась позднее в странах «народной демократии») и либералы с частью социал-демократов справа. Эта расстановка стала бы стартовой для послевоенной Испании, и при этом левый фланг опирался бы на сохранившийся коллективизированный сектор экономики, структуру НКТ, а возможно — и части ВСТ, где также сохранялось влияние левых социалистов.