Читать книгу - "Сталинские соколы. Возмездие с небес - Станислав Сапрыкин"

Пикирую на группу танков, различаю четыре машины идущих с разными дистанциями и интервалами, чтобы усложнить прицеливание возможных бомбардировщиков. Короткий залп и тяну «на себя». Выхожу из пикирования, и пока остальная группа строит круг для повторных заходов на танки, инстинктивно иду в сторону замеченного поезда. Захожу сзади по линии железной дороги, поезд товарный с закрытыми вагонами, пикирую, и как только последний, а с моей стороны – первый вагон скрывается под мордой «Кобры», даю залп, постепенно выводя «Кобру» в горизонт, не прекращая стрельбы, так, чтобы накрыть пушечно-пулеметным огнем как можно больше вагонов. Не видя результатов своей атаки, но уверенный, что попал, повторяю заход. Поезд остановился, но людей вокруг нет, никто не бежит, покидая поврежденный состав. Значит, поезд везет технику или, у меня мелькнула страшная мысль, вдруг в закрытых вагонах военнопленные или население, угоняемое в Германию. Но времени думать нет, состав подо мной, стреляю, стараясь попасть в локомотив, пытаясь посчитать вагоны – более семи.

На обратном пути, войдя в раж, я попытался остатками боекомплекта проштурмовать механизированную колонну идущую от Львова, но, сделав один заход и попав под зенитный обстрел, я быстро дал ходу в свою сторону на высоте в тысячу футов.

Подошел к аэродрому, сделал круг, осмотрелся. на хвосте никого. Захожу на посадку и, сдуру, выравниваю самолет метрах на пяти, даю газ и ухожу на второй круг. И это было мое третье правильное решение за сегодня, после того, как сбросил бомбу и атаковал поезд. На посадке даю козла, но удерживаю ручку, только бы стойки выдержали. С третьего прыжка сажу Р-39 и подруливаю к замаскированной стоянке. Из кабины выполз как выжатый, будто по мне телега проехала – такая усталость за один боевой вылет.

Оказывается, мой самолет был поврежден огнем немецкого истребителя в районе всасывающего патрубка карбюратора, расположенного сверху за фонарем кабины, но понял я это только на земле. В голову, гад, мне целился! К тому же была повреждена трубка бензосистемы, и топливо легкой струйкой стекало вниз, возможно, оставляя легкий шлейф за самолетом в полете. От пожара и гибели меня спасло некое чудо. Вот это и называется – в рубашке родился! Уйдя вечером в дальний угол двора, я одной рукой сжал серебряный крестик, спрятанный под гимнастеркой, другой – вынул из нагрудного кармана фарфорового слоника, и так постоял несколько минут, не думая ни о чем.

Речкалов оценил мои действия правильно. Просто попасть в двигающийся танк из авиапушки – даже на полигоне пять процентов из ста, а чтобы 37-мм снаряд угодил куда надо, в слабое место – это вообще дело случая, пустого везения. По докладам остальных летчиков я понял, что наша атака ущерб танкам не нанесла, разве что психический. А тут я целый поезд остановил и не бомбой, а пушкой и пулеметами.

Кроме меня на аэродром вернулось четыре «Кобры», один летчик пропал, был он сбит огнем зенитной артиллерии, авиации, потерпел аварию или столкнулся в воздухе – не понятно. В этот день в небе над Львовом и Самбором одновременно было столько самолетов, что даже не знаю – оправданно ли. По нашим данным потери немцев составили восемь машин, из них три сбила наша группа, наши потери – семь, в том числе один Р-39. У немцев в этом районе вроде бы действовала группа асов истребительной эскадры «Мельдерс».

На следующий день, такой же безоблачный и теплый, как и предыдущий, четверых летчиков, в том числе и меня, вызвал Речкалов. Мы поздоровались и, хотя в группе были старшие по званию и более титулованные летчики, командир полка сразу обратился ко мне:

– Докладываешь, что вчера успешно атаковал фашистский поезд в районе Самбора, значит, будешь специалистом по поездам. Самолеты ваши готовы, бомбы подвешены, вылетаете в район Драгобыча, немцы прорываются в юго-западном направлении на автомашинах, повозках, железнодорожным транспортом, пешими группами. Ваша задача уничтожать все обнаруженные поезда.

Поднялись в воздух в 15.30. Нас сопровождают две пары «Лавочкиных» соседнего полка. Вчерашние повреждения моего самолета устранены, настроение лучше вчерашнего. Сзади остался освобожденный Львов, идем вдоль железной дороги на высоте в тысячу футов по прибору. «Лавочкины» обогнали нас справа выше – пусть контролируют небо.

Сегодняшнее задание по штурмовке не кажется мне необычным, вчера ведь все обошлось, хотя никогда не знаешь, как сложится ситуация, тем более над территорией, пока занятой противником, да и население не особенно дружественно к нам, впрочем, как и к немцам. Идем с соблюдением значительной дистанции, после минут восьми полета за Дрогобычем в сторону Венгрии ведущий звена обнаруживает поезд, это еще старая Австро-Венгерская дорога, связывающая Львов с Веной. Делаем проход над составом с глубокими кренами вправо-влево, рассматриваем состав – товарный с закрытыми деревянными вагонами, что внутри? Строим коробочку, сбрасываю бомбу в пологом пикировании, как делают это Илы, и сразу даю газ, пытаясь уйти от возможных осколков и ударной волны фугаса. Прохожу над составом, судя по образовавшимся воронкам, бомба упала рядом с полотном в хвостовой части поезда, прямого попадания нет, но уверен, что сто килограммов взрывчатки должны были нанести ущерб подвижному составу, правда поезд с рельс не сброшен. Похожие результаты и у других членов группы.

«Лавочкины» дают знать о появлении пары немецких истребителей, оставляем поезд и стараемся быстрее набрать высоту. Высота для летчика это жизнь, причем не в поэтическом, а в самом прямом смысле, высота – это маневр, а прижатый к земле ты теряешь главное преимущество самолета – полет в трех измерениях.

В наборе вижу, справа враг пытается зайти в хвост моему ведущему. Правым поворотом на горке получается оказаться в хвосте немца и отсечь его от командира. Немец бросает преследование и уходит на скорости, моя слишком мала, чтобы догнать. Но немцев всего пара, а нас – восемь. «Лавочкины» докладывают о еще одной паре вражеских истребителей. Я их не вижу, все внимание небу, краем глаза замечаю огненную трассу с земли – это стреляет по нам вражеская пехота, не до них. Бой идет минут десять – двенадцать с одинаковой тактикой. не в свалке на виражах, а на большом пространстве используя скоростные качества самолетов. «атаковал – ушел».

Вроде бы все, по топливу надо идти домой. Захожу на посадку и на глиссаде выпускаю щитки, солдатики не выходят, что-то с механизмом, буду садиться без щитков на повышенной скорости. В последний момент, почти на выравнивании посадочные щитки все же выходят, создав неожиданную предательскую подушку, еле удерживаю самолет от взмывания. Все, сел! Заруливаю на стоянку, вижу, стоит пара необычных самолетов, с виду – Яки, но меньше чем «9» или «7» с каплевидными фонарями. Подхожу рассмотреть, это наши новые самолеты Як-3, соседи в гости прилетели.

Разбираем полет, докладываем. задачу выполнили, как минимум три вагона уничтожено, поди, сейчас проверь, пока этот район наши не захватят, прикрытие тоже молодцы, не только не подпустили к нам немцев, но и позволили группе без потерь сбить два истребителя противника.

Вечером рано пошли отдыхать, утром вылетаем на «воздушную охоту» и прикрытие наших войск ведущих бои за Калуш. Вчера немцам удалось отбить город у 1-й танковой армии, на утро назначено новое наступление.