Читать книгу - ""Погибаем, но не сдаемся!" Морские драмы Великой Отечественной - Владимир Шигин"

САБы осветили море, и теперь с берега эсминцы были видны как на ладони. Чтобы не оказаться на световом фоне, Негода приказал отойти мористее. В восьми милях от Фео­досии по эсминцам неожиданно открыла огонь береговая артиллерия Коктебеля. Хотя атаки самолетов и огонь бере­говых батарей никаких повреждений кораблям не нанесли, стало ясно, что немцы к отражению набеговой операции уже готовы и их ответный ход лишь вопрос времени. Опе­рация уже была сорвана окончательно, и теперь следовало как можно быстрее уходить от Крыма, пока немцы не бро­сили против кораблей большие силы бомбардировочной авиации.

В этой ситуации Негода вполне разумно решает отка­заться от стрельбы по Феодосии и приказывает командирам начать отход на соединение с лидером «Харьков». Однако и здесь комдив ограничился полумерами. Вместо того чтобы, оповестив «Харьков» о прекращении операции, на макси­мальной скорости уходить от крымских берегов, он, идя противолодочным зигзагом, решает попутно проверить ком­муникации противника у берега. Понять Негоду, в общем-то, можно: если операция уже сорвана окончательно, то, может быть, хоть на отходе попутно удастся встретить и уни­чтожить какое-то немецкое судно. Не возвращаться же домой с пустыми руками, когда где-то рядом бродят сотни немецких транспортов.

Но время! Оно бежало неумолимо, и с каждой минутой шансы наших моряков добраться живыми до своих берегов уменьшались и уменьшались.

В этот момент на горизонте были обнаружены два непри­ятельских корабля. Согласно докладной записке Негоды, это были две быстроходные десантные баржи (БДБ), идущие в направлении Судака. Согласно политдонесению, это были вовсе не самоходные баржи, а два торпедных катера.

По немецким данным, на подходе к крымскому побере­жью в 5 часов 3 минуты немецкая подводная лодка 11-9 без­успешно атаковала эсминцы. Однако наши корабли этой атаки не заметили. По крайней мере ни в одном документе с нашей стороны эта атака не отмечена.

В 5 часов 30 минут на чистом курсе зигзага с дистан­ции 60—65 кабельтовых «Беспощадный» и «Способный» открыли огонь по баржам (или торпедным катерам). При этом сблизиться с обнаруженными кораблями Негода не пытался.

Именно этот момент во втором томе военно­-исторического очерка «Военно-морской флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» описывается как время передачи Негодой сообщения об его обнаружении немецкими самолетами. Какие уж тут самолеты, когда к этому времени он уже помимо самолетов давно был обнаружен и обстрелян береговой артиллерией противника, а теперь и вовсе вел морской артиллерийский бой с кораблями противника! Отметим, что комдив не мог не сообщить на КП флота, что был обстрелян батареей Коктебеля и имеет боестолкновение с неприятельскими кораблями. По-видимому, данную радиограмму он и пере­дал в 5 часов 30 минут утра. Что же касается сообщения об обнаружении кораблей немецкими самолетами, то я все же больше склоняюсь к тому, что его Негода передал самое позднее после третьей атаки эсминцев авиацией противника, то есть приблизительно около 4 часов утра.

После нескольких заградительных залпов по самоходным баржам (или торпедным катерам) командир «Беспощад­ного» капитан 2-го ранга Пархоменко подошел к стоявшему на мостике эсминца Негоде и попросил у него разрешения развернуться на обратный курс, чтобы уничтожить обнару­женные баржи (катера).

Командира «Беспощадного» тоже понять можно. Впер­вые с начала войны эскадренному миноносцу Черноморского флота представилась уникальная возможность сразиться в классическом морском сражении с противником, при­чем с несомненными шансами на успех. И баржи, и катера по своему артиллерийскому вооружению в любом случае уступали эсминцу. После войны, по данным немецкой сто­роны, стало известно, что наши корабли вели бой не с БДБ, а с торпедными катерами S-28, S-42, S-45.

Негода в просьбе командиру «Беспощадного» отказал. Позднее за это в ряде послевоенных книг его будут критико­вать. Однако думается, что комдив в данном случае поступил правильно. Уже светало, в небе вот-вот могли показаться немецкие бомбардировщики, а потому дорога была не то что минута — каждая секунда. Командир отряда приказал огонь по неприятельским кораблям прекратить и продолжать следовать зигзагом на соединение с лидером «Харьков».

Итоги скоротечного артиллерийского боя наших эсмин­цев с немецкими кораблями документально неизвестны. Согласно политдонесению, при обстреле «Беспощадным» и «Способным» торпедных катеров один из них был пото­плен. На потоплении торпедного катера настаивает руко­писная история эскадры ЧФ. По послевоенным данным, факт уничтожения торпедного катера не подтвержден. Молчит об этом в своем рапорте и Негода. В ряде изданий по событиям 6 октября говорится уже не только о потоплении катера, но о повреждении еще двух катеров противника. Как при двух обнаруженных неприятельских единицах можно было потопить один и повредить два, совершенно непонятно. Если же обнаруженные корабли действительно являлись немецкими торпедными катерами S-28, S-42, S-45, то их могли в лучшем случае только повредить, так как все эти три катера впоследствии активно участвовали в боевых действиях на Черном море.

Из журнала боевых действий оперативного дежурного штаба Черноморского флота: «05 ч. 40 мин. Одиночные самолеты противника производят поиск кораблей и сбра­сывают бомбы. При подходе к Феодосии корабли встретили сильное сопротивление противника: береговой артиллерии, ТКАТКА (торпедных катеров. — В.Ш.) и авиации против­ника, противодействовавших обстрелу порта».

В политдонесении отмечено, что по кораблям отряда торпедными катерами противника было произведено целых пять последовательных атак. Пять торпедных атак, выпол­ненных двумя и даже тремя катерами, — это достаточно продолжительный бой: ведь хотя бы двум из трех катеров в данном случае надлежало выполнить по две атаки, а на это ушло бы определенное время. Что касается рапорта Негоды, то он пишет только об одной атаке.

Германские источники утверждают, что примерно в это же время русские эсминцы были атакованы подводной лод­кой Ц-9. Сегодня историки считают, что лодка была на очень большом расстоянии от кораблей, чтобы атаковать.

В целом в данном эпизоде наши эсминцы действовали довольно удачно. Во-первых, катера были обнаружены на достаточном удалении. Во-вторых, эсминцы совершили маневр уклонения от торпед торпедных катеров. Это был первый и последний за всю войну удачный маневр уклонения от торпед торпедных катеров. В-третьих, эсминцы сумели добиться артиллерийского попадания в немецкий катер. Пусть одного, но, все же!

Тем временем лидер «Харьков» в 6 часов утра подо­шел к Ялте и с дистанции 70 кабельтовых обстрелял порт 104 осколочно-фугасными 130-мм снарядами. Здесь тоже есть один непонятный момент. Вспомним, что, согласно плану набеговой операции, стрельба наших кораблей по портам про­тивника должна была корректироваться двумя самолетами — ДБ-3 и Пе-2 — под прикрытием четырех истребителей. Кроме этого еще 6 самолетов (4 — Ил-2 и 2 — Б-3) «должны были подавить передовые батареи противника в случае их противо­действия». Но никаких наших самолетов над портами в момент подхода к ним кораблей не оказалось. По крайней мере ни в одном документе нет о них ни малейшего упоминания. Почему? Ответа на этот вопрос я не нашел нигде. Погибли ли все эти самолеты, были повреждены или были попросту ото­гнаны неприятельской авиацией, а может, по какой-то причине они не высылались вообще? В последнем случае вся задуманная операция заранее превращалась в преступный фара. Трудно ждать реальных результатов при ночной стрельбе по площадям без корректировки по затемненному порту.