Читать книгу - "Китай. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов"

Чжоу-гун учил, что разумный правитель должен постоянно держать руку на пульсе своего государства — чтобы по объективным признакам определять, все ли в порядке с его дэ. Главной такой характеристикой является «глас народа» (римский vox populi) — довольны ли простые люди жизнью, что думают о своем государе и… какие они поют песни. В царстве Чжоу местные правители, а в последующие времена провинциальные чиновники, помимо прочих своих забот, имели поручение собирать народные песни и анализировать их настрой: о чем больше поют, о веселом или о грустном.

Еще один важнейший момент. Небо одно для всех, и если оно наделяет кого-то своим Мандатом — оно наделяет его им как правителя вселенского, поднебесного государства. Со времен Чжоу-гуна Китай становится Поднебесной, мировой державой, а его повелитель — Сыном Неба (Тянь цзы). Это определит менталитет китайцев на все грядущие тысячелетия, но не как идея о «мировом господстве». Поднебесная — это в первую очередь духовный центр мира, имеющий поистине космическое значение. Следуя своему дэ, живя по высшей правде, Сын Неба и его подданные утверждают этим мировую гармонию. Наводнения, землетрясения, вражеские нашествия — это небесная кара за то, что Поднебесная сбилась с пути. Позднее будет сделан важный логический вывод из сказанного (напрашивавшийся, правда, и из всей предыдущей истории): культура Китая — единственная подлинная культура, а те народы, что не хотят взять ее за образец — варвары. Вот почему венецианец Марко Поло и его спутники, уроженцы Европы, слышали презрительные выкрики «варвары!» из уличной пекинской толпы. И это в то время, когда Китай находился под тяжким монгольским игом.

* * *

Но все же один прецедент в подтверждение теории — это еще не подтверждение теории. Это вам любой научный сотрудник скажет, даже самый низкооплачиваемый. Мудрый Чжоу-гун тем более понимал, что судьба пьяницы и развратника Чжоу Синя, хоть и переплетенная самым трагическим образом с судьбой шанского государства — не та посылка, из которой выводятся небесные законы.

Поэтому были проведены напряженные историко-мифологические изыскания (возможно, впервые в мировой практике), плодом которых оказалась целая династия Ся — предшественница Шан. Причем династия многовековая, с лучезарным зачином, с великими деяниями мудрых и доблестных правителей, и — что и требовалось для доказательства — с бесславным концом. То есть еще одна историческая судьба, подобная судьбе царства Шан. И еще один круговорот Мандата Неба, как теперь уже с полной уверенностью можно было утверждать. Куда весомее звучали теперь слова обращения Чжоу-гуна к побежденным шанцам: «Последний правитель Шан предался праздности, забросил дела управления и не совершал должных жертвоприношений. И тогда Небо уничтожило его. Наш же чжоуский царь милостиво относился к людям, следовал добродетели и исполнял долг перед божеством и Небом. Небо наставило нас, оказало нам милость, избрало нас и наделило нас Мандатом, отобранным у Шан, чтобы править в ваших бесчисленных землях».

Что же это за династия Ся? Вопрос спорный — помимо того, что темный. Конечно, говоря все тем же языком современной формальной логики, это в какой-то мере та посылка, которая была необходима для обоснования напередзаданного вывода. Но что это осознанная мистификация — вряд ли. хотя подгонка фактов и произвольное их толкование вполне возможны, если не несомненны. Но разве не этим же, только уже в явно неблаговидном варианте, занимались бессчетные адепты научного коммунизма и творцы многочисленных либеральных концепций?

^{Хуан-ди — легендарный «Желтый Владыка»}

Какое-то мелкое протогосударственное образование по имени Ся, по-видимому, действительно существовало — об этом свидетельствуют и данные археологии. А что нанизывать на этот реальный стержень — решать было мудрецам из Чжоу. Будем полагать, что в первую очередь их вела вполне достойная жажда открытия, которая имеет свойство отбивать у человека лишние сомнения. Но откровенной отсебятиной, повторимся, они вряд ли занимались, да это было и ни к чему: при изобилии древних преданий желанной мифологически достоверной основы для их трудов хватало.

Было установлено, что у династии Ся имеется не только история, но и предыстория (в нашем понимании — набор легенд, но древние китайцы на мифы смотрели иначе). Начинается она с уже знакомых нам змеехвостых божеств — супругов Нюйва и Фу Си. Им наследовал «Божественный Земледелец» Шеньнун, научивший людей обработке земли и торговле. Преемником Шеньнуна стал «Желтый Владыка» Хуан-ди, весьма почитаемое божество, имевший резиденцию на священной горе Куньлунь. Желтый лик ему приписали, возможно, по цвету лессовых почв в излучине Хуанхэ. Это он насадил среди людей государственность, одарил их топором, луком и стрелами, ступкой, одеждой правильного покроя, обувью. Его супруга засадила женщин за ткацкий станок. Хуан-ди обучил своих подданных военному делу и сделал их «подобными медведям, барсам, леопардам, ягуарам и тиграм». При этом ему приписывается некоторая склонность к империализму: «Если кто-нибудь в Поднебесной не повиновался ему, Хуан-ди выступал в поход и карал его».

Потом последовала эпоха «Пяти императоров» — хоть и героев, но скорее людей, чем божеств. Это были достославные правители. Так, Чжуань сюй, судя по всему, осчастливил китайцев и посейчас жизненно необходимой им геомантией фэн-шуй: «Он умножал богатства, исходя из строения земли». Император Яо «был подобен Небу, а мудростью — небесным духам. К нему устремлялись, как к солнцу, на него взирали, как на радужное облако». Яо был настолько лишен тщеславия, что передал власть не собственному сыну, а тому, кого посчитал наиболее достойным — простому крестьянину Шуню. На то были основания. У историка I в. до н.э. Сыма Цяня читаем: «Отец Шуня был склонен к порокам, мать — сварлива, младший брат — заносчив, и все они хотели убить Шуня. Но Шунь во всем слушался их, не нарушая сыновнего долга. Когда хотели убить Шуня, не находили его, когда же от него что-то требовалось, он всегда оказывался рядом». Он так воздействовал на людей своим примером, что во всей округе крестьяне стали уступать соседям межи, разделяющие их поля, и лучшие места для рыбной ловли. Прослышав о таком праведном человеке, император Яо решил дополнительно испытать его. Он призвал Шуня во дворец и отдал ему в жены обеих своих дочерей. Очевидно, эти царские чада обладали такими характерами, что, когда Яо убедился, что Шунь мирно уживается и с ними — без колебаний передал ему свой престол. Сам Шунь со временем поступил точно так же: его преемником стал упомянутый уже великий герой Юй, на века прославившийся как беззаветный радетель о людях. Главная его заслуга — усмирение страшных наводнений, для чего он сооружал плотины, рыл каналы, пробивал водоотводные тоннели сквозь скалы. Глядя на его усилия, даже животные не могли остаться в стороне: дракон прочерчивал хвостом оптимальные трассы каналов, огромная черепаха подтаскивала на панцире глину, медведь ворочал камни.