Читать книгу - "Король чародеев - Сьюзен Фрейзер Кинг"

– Сейчас, милая.

В полном смятении Микаэла поднялась и торопливо направилась к шкафу. Откуда Джин знает о том, что она может исцелять прикосновением? Это очень, очень странно! Ведь она уже так давно не пользовалась своим даром…

Вынув из шкафа глиняную кружку с электуарием, прописанным старушке доктором Джеймсом, Микаэла добавила в него несколько капель настоя наперстянки, потом зачерпнула деревянной чашей воды из ведра и вернулась к больной. Утолив жажду, Джин приняла электуарий и тотчас забылась тяжелым сном, а Микаэла села возле нее и снова погрузилась в размышления.

Джин права: ни одно лекарство на свете не может вылечить от недуга, имя которому старость. Ибрагим считал, что врач в таких случаях бессилен. Бедный Ибрагим… Он говорил, что иногда самое разумное, что может сделать врач, это не делать ничего – или почти ничего. «Врач должен знать пределы своих возможностей и распоряжаться ими с осторожностью, – любил он повторять. – Кто знает, как далеко простирается милость господня? Может быть, иногда смерть, избавление от страданий и есть его милость?»

Микаэла в который раз пожалела, что ее мудрого мужа больше нет рядом. Его сразила та же болезнь, которой страдала Джин, и он тоже приготовился к смерти, а вот Микаэла оказалась совсем неготовой к этой потере…

Она снова вспомнила слова старушки о ее целительном даре. Микаэла обладала им от рождения и всегда с радостью ощущала в себе его чудесную силу – словно теплая волна, пробежав по ее телу, концентрировалась в кончиках пальцев. Но после того, как ее обвинили в колдовстве, этот дар стал ее пугать, и она сознательно решила избавиться от него, не допускать появления таинственной силы. Теперь у Микаэлы уже не было уверенности, что дар все еще с ней, а страшное воспоминание о судилище в Италии отбивало всякое желание это проверить.

Микаэла сморгнула набежавшие слезы: она не могла последовать совету Джин, не могла идти туда, куда направляло ее Небо. Годами она сознательно подавляла в себе целительную силу и со временем совсем перестала ее чувствовать. На смену теплому прикосновению целительницы пришло уверенное прикосновение опытного врача…

Молодая женщина закрыла лицо руками и залилась слезами, оплакивая умиравшую Джин и свою несчастную судьбу. Милая Джин ошиблась, и Дайрмид Кемпбелл тоже, потому что ее чудесный дар перестал существовать.

Незаметно проскользнувший в палату Дайрмид наблюдал за Микаэлой из темного уголка возле двери. Еще днем горец услышал от послушниц, что леди Микаэла останется на ночь дежурить возле больных, и решил поговорить с ней еще раз. Он надеялся, что новый разговор окажется более миролюбивым и плодотворным.

При свечах лицо Микаэлы казалось удивительно безмятежным и прекрасным. У Дайрмида захватило дух – в черном одеянии, напоминающем монашеское, с белым покрывалом на голове, она и впрямь походила на святую! Он вдруг представил ее с распущенными волосами, струящимися по плечам, как лунный свет, и ему страстно захотелось увидеть ее такой…

Что за странные мысли! Дайрмид нахмурился: ему нельзя отвлекаться, главное сейчас – во что бы то ни стало поговорить с Микаэлой, но только без свидетелей. Наверное, более удобный случай представится, когда она выйдет из палаты. Не стоит спешить! Днем он только напугал ее, ничего не добившись, и теперь нужно исправить ошибку. Нужно убедить эту женщину, что он не сумасшедший и искренне верит в ее удивительные способности.

Если бы только она могла понять, почувствовать сердцем, как нужна ее помощь его несчастной племяннице. А еще бы ему хотелось, чтобы Микаэла помогла его сестре Сорче, кроткой страдалице, у которой дети умирали один за другим вскоре после рождения. Ах, Сорча, Сорча! Живя со своим мужем Ранальдом Максуином в замке Глас-Эйлин, она снова ждала ребенка. Сможет ли Микаэла помочь ей своим целительным прикосновением или хотя бы облегчить ее страдания? Да и захочет ли?

Увы, у Дайрмида было слишком мало времени на уговоры. К тому же красноречие не относилось к числу его достоинств, он привык действовать с прямотой и напором воина. Неудивительно, что Микаэла так испугалась! Сорча могла бы дать ему дельный совет, как тактично и убедительно изложить свою просьбу, но она была далеко и не знала о его планах…

Внезапно Микаэла закрыла лицо руками, ее плечи содрогались от рыданий. Пораженный и встревоженный, Дайрмид хотел броситься к ней, чтобы успокоить, помочь, однако опомнился и остался на месте: так он только опять ее напугает.

Послышались шаги – в палату вошли две юные послушницы. Микаэла торопливо вытерла заплаканные глаза и поднялась навстречу девушкам. Дайрмид затаился. Вполголоса поговорив о чем-то с товарками, молодая женщина сняла с гвоздя плащ и пошла к двери. Горец вжался в стену. Скользнув по нему невидящим взглядом, Микаэла вышла на залитый лунным светом двор, и Дайрмид с облегчением вздохнул: она его не заметила, хотя прошла на расстоянии вытянутой руки.

Это был удобный случай поговорить с Микаэлой без свидетелей, сделав вид, что встреча произошла случайно. Стараясь не шуметь, он тоже выскользнул во двор – и чуть не выругался от досады: несмотря на поздний час, по двору в часовню шествовала группа монахов, один из которых остановился рядом с Микаэлой.

Спрятавшись в темной нише, Дайрмид не сводил с нее глаз. Обменявшись с монахом несколькими фразами, она быстрым шагом двинулась к небольшому зданию, где, по-видимому, находились жилые помещения. Дайрмид немного подождал, и в одном из окон на первом этаже сквозь щели в ставнях забрезжил тусклый огонек. Так вот где она живет!

Дайрмид горько усмехнулся, подумав, как низко он пал. Следить исподтишка, красться в темноте – это претило его прямой и честной натуре, он предпочел бы действовать открыто. Но Микаэла не оставила ему другого выхода. Эта женщина толкала его на поступки, которые раньше могли присниться ему только в страшном сне: сначала он вымаливал у нее чудо, а теперь выслеживает ее, словно влюбленный юнец…

Господи, ну почему, почему она упрямится?! Вдруг он вообще не добьется успеха в таком важном для него деле? Что ж, если не останется ничего другого, он пойдет напролом, и будь что будет!

Закрыв за собой дверь, Микаэла угольком из жаровни зажгла свечу и поставила ее на маленький столик между узкой кроватью и резным деревянным сундуком с книгами и одеждой. Несмотря на усталость, спать ей совсем не хотелось: она была слишком взволнована событиями прошедшего дня. Микаэла подошла к полукруглому окну, выходящему в больничный сад, и распахнула ставни. В комнату хлынул мертвенный лунный свет и холодный воздух. С наслаждением вдыхая его бодрящую свежесть, молодая женщина вдруг почувствовала, что в ее душе созрела наконец решимость бросить все это и уехать. Давно пора! Только упрямое желание получить разрешение на врачебную практику заставляло ее терпеть унижения и обиды. Но теперь хватит!

Ее обуревало желание действовать. С чего начать? Прежде всего – написать письмо старшему брату Гэвину, чтобы он прислал ей сопровождающих. Но для этого надо знать, куда писать… Где его последнее письмо?