Читать книгу - "Выше только небо - Риз Боуэн"

– пели на латыни, – но песнопение действовало успокаивающе. Впервые в жизни Джози поймала себя на том, что молится: «Не знаю, слышишь ли Ты меня. Я даже не уверена, что верю в Тебя. Но если Ты все же слушаешь: это говорю я, Джози Бэнкс из Лондона. Хочу поблагодарить за то, что спас меня во время бомбежки. У Тебя, должно быть, имеется какой-то план на мой счет. Поэтому, думаю, я буду доверять Тебе и не слишком беспокоиться о моей дальнейшей судьбе».

Глава 5

Наступило Рождество. Джози все еще оставалась в монастыре. Монахини старались украсить дом к празднику и усадили постояльцев клеить гирлянды из разноцветной бумаги. Джози написала Стэну, что их разбомбили, и обещала сообщить адрес, как только устроится на новом месте. Она отправила письмо в штаб батальона, где служил муж, но ответа так и не получила. Однако другие женщины уверяли, что письма из-за границы порой идут не один месяц и надо просто набраться терпения.

– Да к тому же ничего путного из них все равно не узнаешь, – добавила одна из собеседниц. – Я однажды получила письмо с одной-единственной фразой: «Дорогая Марджори», – остальное вымарала цензура.

– Наверное, остальные строчки были слишком горячими. Откровенность твоего муженька смутила цензора, – захихикала приятельница Марджори.

– Горячие строчки? От Реджи? О, хотела бы я посмотреть. Самое горячее, что доводилось слышать от моего муженька, – не желаю ли я чашку горячего шоколада перед сном.

Некоторое время подруги перекидывались пикантными шуточками и хохотали до слез, радуясь самой возможности посмеяться.

На рождественский ужин монахини подали индейку – подарок от другого монастыря этого ордена, который находился в деревне, – каждый получил по тонкому ломтику мяса, а также большую порцию жареной картошки и пастернака, а на десерт – пудинг, щедро приправленный патокой и заварным кремом. Затем все пели праздничные хоралы под аккомпанемент фортепьяно. Джози чувствовала, как в душе у нее зарождается лучик надежды. Похоже, жизнь в деревне не так уж плоха. Она постаралась припомнить все, что знала о сельском хозяйстве. Несколько раз ей приходилось бывать за пределами Лондона, когда воскресная школа устраивала экскурсии на побережье в Саутенд или Клактон. Детей усаживали в автобус, и всю дорогу они громко распевали: «Собери все свои беды в старый мешок и улыбайся, улыбайся, улыбайся». Тогда она почти не обращала внимания на мелькавшие за окном пейзажи: зеленые луговины с пасущимися на них коровами, распаханные поля, небольшие деревеньки и домики с соломенной крышей. Милые картинки, но Джози думала только о том, чтобы первой заметить появившуюся вдали полоску моря. А затем – самая восхитительная часть поездки: им позволяли скинуть башмаки, стянуть чулки и бегать вдоль кромки прибоя, шлепая босыми ступнями по холодной воде.

С тех пор выезды на природу ограничивались для Джози несколькими посещениями Эппинг-Фореста в те времена, когда Стэн ухаживал за ней. Да и вряд ли этот парк можно было назвать сельской местностью, поскольку они добирались туда на метро. Однако прогуливаться летним днем в прохладной тени среди густой зелени было приятно. Джози вспомнила, как Стэн пытался заняться с ней любовью под старым дубом, но она не позволила, твердо заявив: «Нет, никаких глупостей, пока у меня на пальце не будет обручального кольца!» И на следующей неделе будущий муж явился к ней с маленьким бриллиантовым колечком. Джози улыбнулась воспоминаниям. Когда-то они были по-настоящему счастливы. А причиной появившихся позже грубости и раздражительности мужа стало отсутствие детей. Да еще его патологическая ревность. Стэн постоянно опасался, как бы жена не стала засматриваться на других мужчин.

«Бедняга Стэн», – пробормотала она вполголоса. Человека подхватило и унесло неведомо куда. Где он теперь? С кем встречает Рождество? Может, его ранило? А может, уже и вовсе нет в живых? При мысли об этом Джози чувствовала, что начинает относиться к недостаткам мужа более снисходительно.

За то время, что Джози провела в монастыре, их район не бомбили, а в сочельник они не слышали даже отдаленного гула вражеских самолетов, что само по себе уже можно было считать чудом. Но уже на следующий день после Рождества бомбардировки возобновились. На этот раз им повезло меньше: снаряд попал в крышу церкви, на месте центрального нефа осталась черная дымящаяся дыра. Взрывной волной выбило несколько окон в монастырском здании, в том числе и в часовне. Джози была не единственной обитательницей монастыря, кого звук воздушной тревоги повергал в панику. У некоторых даже случилась истерика, так что потом их пришлось долго отпаивать чаем. Однако Джози не собиралась демонстрировать свой страх, хотя сердце у нее в груди колотилось как безумное, голова кружилась, и она чувствовала, что может потерять сознание в любую секунду. Джози поняла, насколько стала ранимой и хрупкой. Внезапно идея о переезде в деревню показалась более чем привлекательной. И на следующее утро она отправилась на поиски настоятельницы монастыря.

– Скажите, когда будут готовы мои документы и как скоро я смогу уехать из города? – спросила Джози монахиню.

– Ваши бумаги поступили неделю назад, однако доктор считает, что вам следует побыть у нас еще немного, пока окончательно не оправитесь от сотрясения мозга. Однако, если вы чувствуете себя достаточно окрепшей для столь длительного путешествия, я внесу ваше имя в список на эвакуацию.

– Думаю, я готова уехать из Лондона, – сказала Джози. – О, не поймите меня неправильно. Мне нравится у вас. Вы настоящие святые. Но я больше не в силах переносить бомбежки. Каждый раз, когда слышу эти чертовы самолеты, вспоминаю, как оказалась заживо погребенной под развалинами. Не знаю, смогу ли когда-нибудь снова чувствовать себя в безопасности.

Монахиня кивнула.

– Понимаю, миссис Бэнкс. Вы пережили такой ужас. Но что действительно важно – помнить, что вы пережили это. Вероятно, по какой-то причине Бог хочет, чтобы вы еще побыли в этом мире.

Джози рассмеялась.

– Да бросьте. Он просто не желает видеть меня на небесах.

Монахиня мягко улыбнулась.

– Полагаю, Он был бы счастлив видеть вас на небесах. Просто еще не время.

– Ну как бы там ни было, передайте им, что я готова отправиться в деревню. Не хочу лезть без очереди или занимать чье-то место, но, если у меня есть право на эвакуацию, я хотела бы воспользоваться им.

– Конечно, миссис Бэнкс. – Монахиня похлопала Джози по здоровой руке. – Я сообщу в комиссию по эвакуации.

* * *

Дни бежали за днями, и лишь в первую неделю января 1941 года Джози привезли на вокзал Кингс-Кросс. В руках она сжимала холщовую сумку, в которой находились все ее жалкие пожитки, а