Читать книгу - "Жанна д"Арк из рода Валуа. Книга 3 - Марина Алиева"

я замечу… – он неопределённо помахал в воздухе рукой. – Ну, по совести… это ведь нельзя отрицать, верно?.. И дело не в Чуде… Точнее, чудо в том, что она… г-гм, в смысле, Дева… так хорошо соображает в стратегии и в фортификации, верно? Что она, в общем, ещё и воин, да?

Он не смотрел на остальных и, набрав в грудь воздуха, наконец, произнёс главное:

– Так что соваться без неё в Жаржо, наверное, не следовало.

– Да какие могут быть возражения, мессир! Так и есть, – тут же сочувственно откликнулся Сен-Север.

И Бастард готов был поклясться, что уловил в его голосе облегчение.

Что ж, маршал не был посвящён в тайну рождения Жанны и мог себе позволить эту слепую, не обидную для себя веру. Мог признать в Жанне воплощённое пророчество, великого стратега, провидца и даже ангела, сошедшего на землю. Но сам-то Бастард знал, что они с «чудесной Девой» одной крови, и чем дольше думал обо всём, тем с большим недоумением признавался себе, что при всей его осведомлённости чудо-то действительно было!

Не сознавать его мог только глупец!

И, может быть, тот случай, который позволил Жанне родиться бастардом королевы и первого герцога государства, который дал потом возможность самой могущественной даме при дворе каким-то неведомым образом заполучить этого бастарда и воспитать вдали ото всех – может, это был вовсе не случай?! Может быть, вся жизнь этой девочки – его сестры по отцу – сложилась таким злым образом только для того, чтобы стало возможным исполнение пророчества?!

Эти мысли были непривычны Бастарду. Но, один раз позволив им возникнуть, он уже не мог остановиться. И чем дольше думал, тем больше позволял распускаться в своей одинокой и достаточно угрюмой душе чувству, пока ещё неудобному, непривычному, но уже такому, которое посчитал чудом большим, нежели воинское умение в девушке.

Он бесконечно жалел Жанну.

– Я буду рад увидеть её, – сказал Бастард, удивляя себя не столько тем, что сказал, сколько тем, что сказал это вслух.

И добавил, совсем уже не стесняясь:

– Надеюсь, она не будет нас сильно ругать.

* * *

– Итак, господа, как я понимаю – к дальнейшим действиям мы пока не готовы?

Шарль сидел на срочно созванном военном совете и смотрел на своих командиров сурово, но не сердито. Так, чтобы поняли: он не зол, а просто отдаёт должное очевидному и даже ничего не требует.

– Я бы не стал говорить об этом так, – начал было Бастард, но осёкся.

Брови Шарля поползли к переносице.

– Тогда почему Жаржо не взят? – холодно спросил он.

– Моя вина, сир. Я был слишком тороплив и самонадеян, – с лёгкостью, пришедшей после долгих раздумий, ответил командующий. – Но даже сейчас, когда неудача мой пыл охладила, не могу не сказать: армия сегодня сильна, как никогда.

Дофин поджал губы почти обиженно. От кого другого, но от Бастарда он такого не ожидал! Всем было известно о тех разногласиях, которые случались в Орлеане между командующим и Жанной, и Шарль даже не надеялся – он был уверен, что именно от Бастарда получит самую горячую поддержку. И вдруг такое…

– Я же говорила вам! Говорила, что нельзя останавливаться! – подскочила со своего места Жанна. – Раз такова воля Господа, мы обязательно дойдём до Реймса, как бы англичане ни сопротивлялись! Ведь верно, господа?

– Верно! – воскликнул кто-то.

Кажется Ла Ир…

Шарль потёр лоб рукой, скрывая досаду.

Говорила, говорила – да! Едва переступив порог, она сразу начала говорить о своих грандиозных планах! Но когда спросили, сколько крепостей придётся взять по дороге, ответом стало совершенно легкомысленное: «Это значения не имеет!».

Шарль очень надеялся, что её тут же поднимут на смех, но командиры – эти рыцари, из которых кое-кто был настолько осмотрителен, что примкнул к нему далеко не сразу – они даже не поморщились! А теперь ещё и осрамившийся под Жаржо Бастард влез со своим заявлением! Господи, неужели никто не понимает, чем всё это чревато?!

– Англичане уже знают, куда мы нанесём первый удар и, судя по донесениям, укрепили Жаржо ещё больше, – как можно заботливей, словно успокаивая неразумное дитя, заметил Шарль. – Их сопротивление под Орлеаном покажется уступкой по сравнению с тем, что начнётся теперь, потому что там они ещё не знали, чего от тебя ждать, а теперь, можно сказать, предупреждены…

– Я и тогда их предупреждала! Но они не верили!

Голос Жанны разлетался по залу, стены которого отражали его почти с испугом: здесь никогда не говорили так звонко.

– Они и теперь не верят, раз укрепляются, – продолжала она, – и, значит, ничего не изменилось, и волей Господа победа по-прежнему будет на нашей стороне!

Шарль засмеялся, стараясь, чтобы его смех не прозвучал обидно.

Но в ответ не засмеялся никто. Только глаза Жанны удивлённо округлились: она никак не могла понять, почему дофин так нерешителен.

– Я радуюсь такой твоей убеждённости, – вывернулся Шарль. – Моя вера в тебя, как в Божью посланницу, по-прежнему велика. Но, не думаешь ли ты, Жанна, что помогая нам, Господь ждёт и от нас какой-то помощи? Иначе говоря, действий разумных, а не глупостей, за которые и помогать не стоит.

– Ваша коронация – не глупость, мой дорогой дофин, – очень серьёзно, без тени обиды или удивления ответила Жанна – Это то, чего Господь хочет для Франции, и потому наше следование к Реймсу никак нельзя назвать глупостью.

После этих слов кое-кто еле заметно ухмыльнулся, и Ла Тремуй, по долгу службы и по личной заинтересованности присутствующий на совете, быстро отметил для себя имена. А затем покосился на герцогиню Анжуйскую.

Мадам в последние дни вела себя странно. Даже лицо её, обычно суровое и замкнутое, приобрело какую-то женственную мягкость, чего министр объяснить никак не мог и испытывал в связи с этим некоторое беспокойство.

«Она слишком беспечна. Слишком! А всё, что слишком – уже плохо. Так можно себя ощущать только в том случае, если дело удачно завершено. Но ведь оно не завершено! Во всяком случае, будь я на месте герцогини, я бы ещё не радовался… Хотя, может быть, на своём месте она знает много больше того, что все мы видим, и имеет основания для беспечности?».

Ответов на свои вопросы Ла Тремуй не находил, поэтому с неприятным покалыванием в груди начинал чувствовать, что снова гибнет в мутной воде непонимания. И вдруг… Ухмылки некоторых командиров внезапно подсказали… внезапно навели на мысль… Мысль крамольную, почти безумную, однако – учитывая сведения, полученные от Филиппа – вполне возможную! Изощрённого ума герцогини могло хватить на