Читать книгу - "Соратник Орлеанской девы. Триумф и трагедия Жиля де Рэ - Александр Путятин"

14 мая 1402 года Жанна Мудрая заявила, что берёт свои слова назад и назначает наследницей престарелую Катрин де Краон. Ги, естественно, подал на приёмную мать в суд. Дело дошло до Парижского парламента, представлявшего тогда высшую судебную власть в стране. Тяжба продолжалась больше года и закончилась весьма оригинально. Ги согласился на обручение с единственной внучкой Катрин де Краон – Марией, а в приданое за ней получил спорные земли. 5 февраля 1404 года все стороны подписали договор.

24 апреля отец невесты, Жан де Краон, подтвердил соглашение перед парламентом, днём позднее это сделал Ги де Лаваль. 2 мая парламент ратифицировал сделку. 24 июля 1404 года Жанна Мудрая передала приёмному сыну права на большинство владений: сеньории Рэ, Ла Мот-Ашар, Ле Шен и Ла Мовьер, оставив себе часть доходов в качестве пожизненной ренты. По всей видимости, свадьбу сыграли вскоре после этого – поздним летом 1404 года. По настоянию своих новых родственников Ги де Лаваль перебрался к жене – в замок Шантосе, выстроенный на границе Анжу и Бретани.

Ситуация, типичная для французской аристократии XV века: несколько поколений дружной семьи живут под одной крышей в мире и согласии. Впрочем, так же хорошо окружающим были видны и ссоры между родственниками. Чтобы не мозолить друг другу глаза, родители с детьми (а то и муж с женой) разъезжались по отдалённым замкам, появляясь вместе лишь на официальных мероприятиях.

Семейство Краонов, в которое вошёл новоиспечённый зять, было одним из знатнейших в Анжу, а по богатству уступало лишь герцогскому дому. Безоговорочным главой рода была бабушка – Катрин де Краон (урождённая де Машкуль). Та самая, что сначала перехватила у Ги де Лаваля богатое наследство тётушки, а затем вернула его на таких своеобразных условиях. Катрин – практически ровесница Жанны Мудрой. В то время ей было 63 года. Последняя в своём роду, после смерти отца – Луи де Машкуля – она сосредоточила в своих руках все богатства семьи и управляла ими очень эффективно.

В 1376 году Катрин осталась вдовой с двумя сыновьями на руках. Старшему из них было на тот момент 14 лет, младшему – 7. Однако решительная вдова, положившись на собственные силы, отказалась от второго замужества. Мы уже представляем, каким бесстрашием и волей нужно было обладать богатой аристократке, чтобы решиться на такой шаг. Будучи очень религиозной, дама де Машкуль на собственные деньги содержала богадельню, построенную по соседству с одним из её замков – Лоро-Боттеро.

Зачем же этой богатой, решительной женщине потребовалось тяжба за наследство Жанны Шабо? И почему она так легко выпустила из рук спорные земли? Ответа мы не узнаем никогда, но можем сделать кое-какие предположения… Мария де Краон влюбилась в Ги де Лаваля. В отличие от пушкинской Татьяны, девушка доверила секрет не бездушной бумаге, а заботливой бабушке. Катрин посвятила в тайну Жанну Шабо. После чего две мудрые женщины решили стать добрыми феями и поспособствовать чужой любви, ведь их самих в этом плане жизнь явно не баловала. Вся история с судебной тяжбой была нужна, чтобы натолкнуть Ги на мысль: а не предложить ли Марии руку и сердце?

В эту схему отлично укладывается и странное поведение Жана де Краона. Обычно напористый и энергичный, в истории с баронством Рэ он ведёт себя как безвольный статист. А ведь Жану уже 42 года! Он известен в Анжу как храбрый рыцарь и способный командир, ловкий интриган и изворотливый дипломат. Это один из лучших охотников своего времени, любитель хорошо поесть и выпить… Затейник, кутила, весельчак, но одновременно с этим – расчётливый купец, никогда не упускающий выгоду и всегда остающийся при барышах. Такой человек способен уступить без борьбы только в одном случае – если поражение сулит ему больше, чем победа.

Так что можно сказать, Ги де Лавалю повезло во всём сразу: он получил богатство, любящую жену и обожающих её родственников. Брак, к которому Ги стремился по расчёту, оказался на редкость счастливым. Через год у молодой пары родился первенец. Появление на свет наследника в знатной семье – всегда повод для ликования. У постели роженицы столпотворение: радостная толпа родственников, вассалов, соседей и друзей семьи. У каждого в руках – подарки для матери и малыша.

Ребёнка нужно быстрее окрестить, чтобы уберечь от козней дьявола. На церемонии в приходской церкви Сен-Пьер-де-Шантосе яблоку негде упасть… Помещение освещено множеством факелов. Зрители и участники держат в руках горящие свечи. Главным восприемником малыша от купели стал Жан де Краон, о крёстной матери ничего не известно.

Выбор имени для первенца был тогда делом ответственным и серьёзным. В знатных семьях малыша часто называли в честь основателя рода или кого-то из прославленных предков. У Лавалей старших сыновей обычно именовали Ги, у Краонов – Морис или Амори, в семействе Шабо преобладали Жирары. Но ни в одном из этих родов не было первенцев Жилей. Однако существовал и другой обычай: давать ребёнку имя святого, в день которого малыш появился на свет. Это позволяет предположить, что Жиль де Рэ родился 1 сентября 1405 года, когда во Франции празднуется день Эгидия^[18] Гарского. Его святилище находится на юге страны.

Когда Жилю исполнился год, умерла Жанна Мудрая, и Ги де Лаваль получил вторую часть её наследства. На следующий год молодая семья перебрался в замок Машкуль, где до этого жила Жанна. Катрин де Краон не стало 21 июля 1410 года, когда Жилю было пять лет.

О его детстве мало что известно. Но ничего удивительного в этом нет. Хроникёры интересуются лишь королевскими детьми, которые могут сыграть важную роль в истории страны. Скорее всего, жизнь Жиля текла по типичному для его круга руслу. До семи лет ребёнку полагалось развлекаться и играть. Можно предположить, что в компании сверстников из числа союзников и вассалов семьи он лихо скакал на деревянных лошадках, играл в мяч и крутил на бегу палкой поставленный стоймя обруч.

В семь лет, как было принято в те времена, беззаботное детство закончилось. После первого причастия мальчику полагалось погрузиться в учёбу, чтобы за годы отрочества подготовиться к взрослой жизни. Первые уроки чтения и письма ребёнок, как правило, получал у матери. Затем его образованием занимались домашние учителя. Перед юным дворянином открывались три дороги для карьеры: церковная, военная и придворная. Как старшему сыну, Жилю полагалось выбирать из двух последних. В качестве ментора к Жилю приставили аббата Жоржа де Буссака. Он был лиценциатом права и большим другом Ги де Лаваля. Вторым преподавателем стал анжерский викарий Мишель де Фонтене^[19].

Будущего барона учили латыни, французскому языку, истории и богословию. Мальчик был смышлёным, всё схватывал на лету. Позже друзья и соратники Жиля утверждали, что он свободно говорил и писал по-латыни. Учителя привили ему любовь к поэзии и литературе. Жиль зачитывался римской историей и богословскими трудами. Даже в походы он брал с собой книги и на привалах с головой погружался в чтение. В личной библиотеке Жиля были произведения Светония Транквилла и Валерия Максима, красочные Библии и Псалтыри, сочинение Блаженного Августина «О граде Божьем» и другие издания.