Читать книгу - "Кто Вы, "Железный Феликс"? - Александр Плеханов"

Председатель ВЧК-ОГПУ вносит практические предложения по ликвидации бюрократизма и волокиты в работе, в числе которых четкая постановка работы, согласование, резкое сокращение управленческого аппарата, создание специальных комиссий, изжитие параллелизма, сокращение переписки, свести бумажную переписку и отчетность до минимальных размеров, заменив их методами личного общения, выезда руководителей на места, «ввести режим личного общения с теми, кем мы управляем и кому мы поручаем ту или иную работу», «категорически отказаться от больших докладов», «изгонять лишний пробег бумаг и сокращать штаты, упростить делопроизводство, установить контроль, заменить «писания» личными встречами, личным согласованием или телефонным», потому что «сплошь рядом согласовать вполне возможно простым телефонным разговором»^[897].

Феликс Эдмундович предлагает своему заместителю вновь продумать вопрос об устранении «нашего проклятья» — «исходящие» И «входящие». «Интересно высчитать, пишет он, — сколько километров и рук проходят бумаги у нас в ВЧК внутри. У нас в отличие от других учреждений бег быстрый, но пробег остается — растрата сил и средств».

Одной из предложенных Дзержинским мер по борьбе с бюрократизмом и волокитой было упорядочение и пересмотр форм отчетности, различных докладов и сводок — «Все отчеты доведены до такой степени, что они превратились в свою прямую противоположность, они утеряли всякий смысл, а мы, однако, тратим на них громадное количество времени»^[898]. Он глубоко вникает в существо дела, стремится наладить четкую работу чекистского аппарата. 8 мая 1925 г. Дзержинский интересуется у своего секретаря В. Л. Герсона рассылаемыми сводками: «Прошу собрать мне все вышедшие у нас сводки за один месяц — по всем отделам и управлениям — с указанием, кому они рассылались. Кроме того, соберите сведения по каждой сводке… и сколько над этими сводками работает у нас и на местах…». 14 июля 1926 г., ознакомившись с формой доклада по военной промышленности, установленной особым отделом, он признал ее «совершенно неудовлетворительной». «Наши органы больны… ненужной заведомо для ОГПУ отчетностью». Он предложил отменить эту форму отчетности, сконцентрировав внимание чекистских органов «на основные моменты, на командные высоты и самые слабые звенья».

Дзержинский считал недопустимым составление сводок, дающих «одностороннюю картину — сплошь черную, без правильной перспективы и без описания реальной нашей роли». 24 декабря 1924 г. он еще раз обратил внимание В. Р. Менжинского на необходимость составления всесторонних, содержательных сведений ОГПУ, «чтобы они членам ЦК действительную дали картину нашей работы в кратких словах»^[899].

Все документы, исходившие из ВЧК, писал Дзержинский 11 декабря 1920 г. Ягоде, должны иметь нумерацию ВЧК и проходить через общую канцелярию. Если нет возражений, прошу ввести в практику^[900]. Каждая справка не должна быть «голой справкой, без обоснования необходимости расхода и его размеров». Всякий раз он возвращал документы, в которых утверждения не были объяснены и обоснованы»^[901] и считал недопустимым поверхностное отношение к их подготовке. 31 августа 1923 г. на записке Бюро секретариата ЦК РКП(б) относительно двух выписок из политического доклада секретаря Харьковского губкома РКП (б) о коменданте и его помощнике Харьковского ГПУ Дзержинский писал Менжинскому: «Если верно то, что пишется в выписках, то это сверхразгильдяйство ГПУ Украины, но у меня впечатление, что это не факты, а передача слуха. Надо проверить. Полагаю надо послать кого-либо в Харьков, дабы совместно с Балицким и ЦК КП КПУ проверить. О последующем прошу сообщить мне»^[902].

7 августа 1922 г. на докладе П.С. Мулявко Дзержинский написал резолюцию В.Л. Герсону З.Б. Кацнельсону: «Сообщите мне, кто автор этой премудрости. Упраздните недопустимый обычай подписывать такие доклады не тому, кто сочинял. Искорените такие общие рассуждения в докладах Эк. Упр. ГПУ. Доклады Эк. Упр. ГПУ должны опираться на факты, а не быть тем, чем этот доклад: потуги казаться, что автор что-нибудь понимает в этом деле…»^[903].

Будучи противником канцелярщины и кабинетного руководства, он не давал засиживаться руководящим работникам в Москве, подавая личный пример живого общения с населением. 21 ноября 1920 г. Дзержинский предложил Г.Г. Ягоде «быть пионерами в деле борьбы с бюрократизмом и волокитой, считая залогом успеха подбор сотрудников — «тогда не нужно будет канцелярщину разводить». Например, получающий почту должен быть в курсе всех дел и направлять дело тому, кто его будет окончательно разрешать. Поэтому «никаких входящих не надо. Принимающий почту пишет резолюцию не только о направлении, но и что надо приобщить (справки, другие документы и т. д.) так, чтобы не надо было двадцати лицам читать бумаги и собирать дополн. данные и направлять. Я мало в канцелярщине понимаю, но это аксиома, чем меньше ее, тем скорее идет дело»^[904].

Следовательно, при Ф.Э. Дзержинском постоянно совершенствовалась политическая, профессиональная и общеобразовательная подготовка, была создана единая система обучения чекистов. Она прошла проверку на практике и в своей основе действовали и в последующие годы. В подразделениях и частях была развернута широкая сеть политического просвещения для изучения коммунистической идеологии, постановлений партии и правительства. Работали кружки, советские и партийные школы и другие учебные заведения, обучение происходило и в академиях РККА, гражданских вузах и втузах, действовал институт практикантов. При этом много внимания уделялось теоретической подготовке, «сращиванию» войск и органов в целях объединения в одном лице командира, политработника и чекиста. Все эти годы больше значение имело обучение сотрудников на практике.

В органах и войсках задачи воспитания решали первичные партийные организации, составлявшие основу чекистских коллективов. Сотрудники, командиры и красноармейцы воспитывались в духе коллективизма, верности идеям защиты социалистического Отечества, любви к Родине, пролетарского интернационализма, политической бдительности, нетерпимости к врагам и ко всякой оппозиции компартии. Поэтому по сравнению с другими государственными структурами нэповской России чекистское ведомство было менее заражено болезнями госаппарата и прежде всего коррупцией. И в последующие годы оно отличалось этой особенностью от других министерств и ведомств. Даже академик А.Д. Сахаров, которого в любви к чекистам заподозрить трудно, и тот публично признавал, что это одно из немногих ведомств, не погрязшее в коррупции, и потому способное вести борьбу с этим злом^[905]. Но самой отличительной особенностью ВЧК-ОГПУ было то, что «личный состав органов безопасности РСФСР, а в дальнейшем СССР, без сомнения, был глубоко предан коммунистическим идеям. И хотя общеобразовательный уровень большей части руководящего, не говоря уже об оперативном составе, был невысок, четкая политическая линия, революционный пафос, чувство исключительности, прививаемое чекистам с первого дня службы, сделали советские органы госбезопасности в течение 10–12 лет одной из самых сильных спецслужб в мире»'^[906].