Читать книгу - "Наполеон. Голос с острова Святой Елены. Воспоминания - Барри Эдвард О'Мира"

Более того, эти залпы оказали нам существенную помощь, так как нам явно недоставало пушечных ядер, и каждый солдат, который подбирал одно из английских ядер, получал пять су. Однако, несмотря на то, что Сидней Смит плохо относился ко мне, — продолжал Наполеон, — я всё же с удовольствием встретился бы с ним. Я бы охотно принял этого славного парня. У него не отнимешь присущие ему хорошие качества. И как давнего противника мне бы хотелось увидеть его.

Вы когда-нибудь слышали о том, — спросил меня Наполеон, — что лорд Веллингтон был тем первым человеком, который предложил сослать меня на остров Святой Елены?»^[41] Я ответил, что слышал об этом, но не считал, что в этих слухах есть какая-нибудь доля истины. «Если же всё это правда, — заявил Наполеон, — то этот поступок придаст ему мало чести в глазах потомков».

3 сентября. Обнаружил императора в гостиной, читающего вслух Ветхий Завет. У императора очень хорошее настроение. Рассказал мне, что у госпожи Монгол он недавно встретил г-на Коула, которого принял за еврея. «Я спросил госпожу Монтолон, — рассказал он мне, — он еврей? У него поистине вид Исаака. Он принадлежит к семье Авраамов».

Наполеон затем поделился со мной о тех формальных процедурах, которые губернатор обязал пройти Бертрана, чтобы получить денежную сумму, оставленную Лас-Казом в Лондоне наличными. Проверке подвергся каждый казначейский билет небольшого номинала, каждый счёт и каждая расписка. «Даже денежное содержание слуг, — рассказал Наполеон, — было подвергнуто тщательной проверке. Любая пустяшная сумма была скрупулёзно подсчитана. Бесполезные придирки. Каждый разумный человек должен понимать, что я смог бы сбежать с этого острова не с помощью той мизерной суммы денег, которую я могу получить здесь. Хотя здесь у меня нет денег, но я могу их иметь по мановению кончика моего пальца. Но этот человек просто объят страстью вмешиваться во всё и вся. Если бы это было в его воле, то он бы стал мне приказывать, в котором часу мне следует завтракать, в котором обедать, стал бы предписывать, когда мне надо ложиться спать, и приходить ко мне, чтобы проверять, как я выполняю его указания. В один прекрасный день всё содеянное им обрушится на него. Он не знает, что то, что происходит здесь, станет достоянием истории. Он достаточно глуп, чтобы не понять того, что министры никогда сами не признаются в своих ошибках.

Он прислал Бертрану письмо в ответ на письмо Бертрана о новых ограничениях. Это письмо губернатора, более чем всё содеянное им ранее, убеждает меня в том, что он глупец с полным отсутствием здравого смысла. Если бы я платил ему за то, что он пишет, то он не смог бы сотворить иного письма, которое бы принесло мне большее удовлетворение. Для того чтобы подтвердить наличие и установить подлинность тирании, от которой я страдаю, ничего, кроме этого письма, не надо. Оно содержит ужасные вещи. Он говорит, что он имеет право, занимаясь поиском писем, вскрывать обложки книг или обследовать любую часть мебели до такой степени, что она становится непригодной ни для украшения, ни для её использования. Наряду с его ограничениями я храню это письмо, как драгоценность^[42]. Если логически следовать его мысли, то он не должен присылать сюда батон хлеба, часть мясной туши или пару обуви, так как в них могут быть спрятаны письма. То, что я высмеиваю в речи лорда Батхерста, этот губернатор пишет нам всерьёз. Для того чтобы убедить министров в том, что он полный дурак, достаточно лишь опубликовать это письмо. Ах, если бы я имел дело только с такими дураками, как он, то я бы здесь не оказался. Ах! Бедная та страна, которая вынуждена держать на своей службе таких, как он. Если бы я находился во главе правительства, то, оценивая его службу, я бы определил его денежное содержание в размере 150 фунтов стерлингов в год».

Наполеон затем высказал ряд замечаний об упомянутом в ряде газет проекте, рассматриваемом британскими министрами, о выделении двух миллионов для оказания помощи бедным. Этот проект Наполеон посчитал абсурдным. «Для того чтобы восстановить свою экономику, Англия должна возобновить торговлю; другими словами, она должна перестать быть континентальной державой. Она должна делать то, что ей положено, а именно: возобновить свою деятельность в качестве островной державы, установив полный контроль над морями. Вы должны прекратить оставаться джентльменами до мозга костей, — заявил Наполеон, — как этого желает лорд Каслри. Вы должны вернуться к своим кораблям. На должность премьер-министра вам нужен старина лорд Чатем. Вам необходимы способные люди. Я придерживаюсь той точки зрения, что если вы ничего не предпримите в ближайшее время, то вам следует поступить так, как я сделал в Голландии — понизить процентный доход фондов до двух процентов.

Я настолько убеждён и уверен в том, что вас ожидает банкротство, более или менее серьёзное, что я не поместил бы свои деньги в английские фонды. Ваше бедственное положение является одним из последствий священного альянса. Все континентальные державы попытаются обуздать вас и объединиться против вас, как они это сделали против меня, когда я был более сильным, чем они все вместе взятые. Единственная возможность воспрепятствовать этому заключается в том, чтобы вы вернули к себе всеобщее уважение и заставили континентальные державы обхаживать вас, вместо того чтобы вы обхаживали их; а этого никогда не случится до тех пор, пока вы будете держать свою армию на континенте. Пока ваши министры говорят, что Джон Булль не болен, то всё это время ваши дела будут идти скверно. Но как только они отважатся сказать: «Мы действительно находимся в состоянии глубокой депрессии. Требуются радикальные изменения. Мы добились больших успехов, которыми мы пренебрегли и которыми мы не воспользовались», то тогда появится какая-то надежда. Но то, как они сейчас ведут себя, очень напоминает врача, который говорит мне в то время, когда я очень болен и у меня опухли ноги, что со мной всё абсолютно в порядке; или напоминают человека, отвечающего Джону Буллю, который жалуется на то, что ему нечего есть: «О, у тебя слишком хороший аппетит. Ты не должен потакать ему. Пресыщение — это плохая вещь».

Киприани сообщил мне, — сказал Наполеон, — что губернатор всячески старался заставить его понять, что красное бургундское вино, полученное недавно в Лонгвуде, прислано непосредственно им. Я приказал Киприани более никогда не приносить его мне. Я не стыжусь пить вино или есть хлеб Джона Булля, но я ничего не приму из рук, ставших для меня столь отвратительными».