Читать книгу - "Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг. - Татьяна Горяева"

Нарушения были найдены в докладах и выступлениях на различных совещаниях и конференциях, а также в порядке отправки материалов за рубеж отдельными гражданами, которые самостоятельно направляли рукописные материалы или служебные издания за границу.

В соответствии с указаниями ЦК КПСС и Совета министров СССР Главлит и его органы на местах систематически информировали и консультировали руководящий состав редакций газет, журналов, издательств, органов радиовещания, телевидения, телеграфных агентств, кино и других заинтересованных организаций. Только в 1967 г. с работниками центральных редакций, издательств и издающих организаций было проведено около 200 совещаний и бесед.

Несмотря на то что Главлит, казалось бы, вел речь исключительно о нарушениях в области разглашения государственных и военных тайн, меры, которые предлагалось принять в отношении учреждений культуры, создавали невыносимые условия для работы. Предлагалось следующее: а) ввести наказание в виде строгой административной ответственности лиц, грубо нарушавших порядок подготовки материалов к опубликованию, если их действия по характеру разглашенных сведений не требуют наказания в уголовном порядке; 6) повысить ответственности авторов за сохранение сведений, не подлежащих опубликованию; в) рассмотреть вопрос о внесении в гражданский кодекс положения, предусматривающего принятие соответствующих санкций к авторам, которые, преднамеренно нарушив установленные правила опубликования сведений об открытиях и изобретениях СССР, нанесли государству материальный ущерб^{757}.

Однако главные перемены были впереди. Они ускорились в связи с «Пражской весной» и последовавшим за ней вторжением советских войск в Прагу в августе 1968 г. Пропасть между СССР и остальным миром стала очевидна. Удерживать баланс между диктатом силы и куда более привлекательными ценностями буржуазного общества внутри страны можно было только удесятерением этой силы, как казалось сверху.

Секретное постановление Секретариата ЦК КПСС «О повышении ответственности руководителей органов печати, радио, телевидения, кинематографии, учреждений культуры и искусства за идейно-политический уровень публикуемых материалов и репертуара» от 7 января 1969 г. явилось своего рода признанием завоеванных властью позиций, оно закрепляло изменения в системе ответственности за идеологический уровень содержания художественных и информационных материалов, превратившим всю культурную среду в один большой ГЛАВЛИТ. Суть этих изменений заключалась в том, что «в условиях жесточайшей идеологической борьбы… ответственность за идейную направленность выпускаемых произведений» должны нести «непосредственно руководители организаций и ведомств и редакционных коллективов», ответственность партийную и государственную. «…Отдельные авторы, режиссеры и постановщики отходят от классовых критериев при оценке и освещении сложных общественно-политических проблем, фактов и событий, а иногда становятся носителями взглядов, чуждых идеологии социалистического общества. Имеются попытки односторонне, субъективистски оценить важные периоды истории партии и государства, в критике недостатков выступать не с позиций партийной и гражданской заинтересованности, а в роли сторонних наблюдателей, что чуждо принципам социалистического реализма и партийной публицистики… — отмечалось в постановлении. — Некоторые руководители издательств, органов печати, радио, телевидения, учреждений культуры и искусства не принимают должных мер для предотвращения выпуска в свет идейно ошибочных произведений, плохо работают с авторами, проявляют уступчивость и политическую беспринципность в решении вопросов о публикации идейно порочных материалов. Отдельные руководители идеологических учреждений пытаются переложить собственную ответственность в этом отношении на Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР…»^{758}

Обвинительный тон ясно высвечивал контуры идеологической обстановки, которая на некоторое время потеряла былую резкость, но теперь предлагалась обществу и культуре в знакомом и привычном образе.

При этом лицемерно заявлялось, что «в условиях социалистической демократии органы предварительного контроля существуют главным образом для предотвращения сведений, составляющих государственную и военную тайну». Установленный порядок создал невыносимые условия для творческих коллективов и их руководителей, которые превратились в заложников, вечно выбирающих между своим креслом и совестью, совестью художника.

Организовав дело таким образом, партия в лице ее центральных органов сконцентрировала в своих руках определяющую и вместе с тем контрольно-регулирующую идеологические функции, оставив за государственными цензурными органами проведение последующего контроля. Он сводился, как подтверждают сами сотрудники Главлита, к «вылавливанию блох». Отныне всю предварительную цензуру осуществлял редакторский состав, отвечающий за выпуск информационной и художественной продукции в свет и разрешающий все конфликтные ситуации до ее обнародования. Мы не говорим о самоцензуре, ставшей приметой времени и второй натурой поколения 1970–1980-х гг. По нашим представлениям, созданная в соответствии с постановлением 7 января 1969 г. система всепроникающей политической цензуры была признаком начавшейся «эпохи застоя», «брежневщины».

Таким образом, период с середины 1950-х до конца 1960-х гг. был отмечен следующими тенденциями в развитии системы политической цензуры. Эпоха, наступившая после XX съезда, породила в обществе надежды на обновление и демократические перемены, одним из признаков которых являлось ограничение функции Главлита как контрольного ведомства по охране государственной и военной тайны, вывод из его компетенции политико-идеологического контроля. Эти изменения нашли свое отражение в действии нового «Перечня сведений, запрещенных к опубликованию в открытой печати, передачах по радио и телевидению» и утверждении в феврале 1958 г. нового Положения о Главлите СССР. Изменения, происшедшие в положении Главлита, были вызваны общей трансформацией стратегии партии во взаимоотношениях между властью и обществом, которые партия стремилась модернизировать, отойдя от «сталинской модели», не утратив при этом свои руководящие функции в культуре. Проистекающая отсюда противоречивость и непоследовательность действий часто приводила к их противоположным результатам.

Подводя итоги периода так называемой «оттепели», в который и власть, и культура пытались наладить диалог для выработки компромисса в условиях государства с тоталитарным и идеократическим типом руководства, следует подчеркнуть, что формы и методы управления культурой и политической цензуры диктовались внутриполитической обстановкой. После Польского восстания и событий в Будапеште 1956 г. они стали зависеть еще и от международной ситуации. «Пражская весна» и ввод советских войск в Чехословакию в августе 1968 г. стали отправной точкой для окончательного «замораживания» прямого диалога с творческой интеллигенцией, отношения власти и интеллигенции, с одной стороны, были переведены на уровень постановлений и решений ЦК по вопросам идеологии, с другой стороны, были опутаны мелочной опекой цензоров различной ведомственной принадлежности (Главлита, Министерства культуры, отделов культуры исполкомов местных советов и пр.).