Читать книгу - "Упрямый Галилей - Игорь Дмитриев"

Итак, указанный автор [Галилей] в цитируемой книге на странице 196, строка 29, желая разъяснить предложение Аристотеля, часто встречающееся у него в различных местах, что движение является причиной тепла, и приспособить его к своим предположениям, берется утверждать, что те актиденции, которые обычно называются цветом, запахом, вкусом и т.д. и которые обычно считаются частями предмета, находящимися в нем, являются не чем иным, как чистыми именами, и существуют единственно в чувствующем одушевленном теле, которое их ощущает. Он объясняет это на примере щекотки или, как бы мы сказали, зуда, причиняемого прикосновением некоторого тела к одушевленным частям одушевленного тела. И заключает, что щекотка, то есть действие, направленное на ощущение одушевленного тела, неотличимо от прикосновения и движения, например, к мраморной статуе <…> Таким образом, все акциденции, возникающие в наших чувствах, которые называются запахом, вкусом, цветом и т.д., утверждает он, существуют не в предмете, как принято считать всеми, но только лишь в нашем ощущении, наподобие зуда: их нет ни в руке, ни в пере, которыми дотрагиваются, например, до ступни, но они есть только в чувствующем органе живого существа.

Как мне кажется, это рассуждение неправильно ввиду того, что оно принимает в качестве своего основания то, что следует доказать, то есть что в каждом случае объект, который мы чувствуем, есть в нас, потому что его действие есть в нас. И не рассуждает правильно тот, кто говорит: зрение, которым вижу солнечный свет, – во мне, поэтому и солнечный свет – во мне. Но я не буду здесь останавливаться на этом.

Далее автор объясняет свое учение, пытаясь показать, что эти акциденции находятся в разуме человека и определяют наши действия. Как следует из рассуждений на странице 198, строка 12, он объясняет это атомами Анаксагора или, скорее, Демокрита, которые он называет minimi, или мельчайшими частицами. На такие частицы, говорит он, постоянно рападаются все тела. Они входят в соприкосновение с нашими органами чувств, проникая в нашу субстанцию, и в силу различия прикосновений и различия фигур этих частиц (гладких либо шероховатых, твердых либо упругих) и ввиду своей многочисленности либо малочисленности они оказывают различное воздействие с различной силой следующим образом. На самое материальное и телесное чувство осязания, говорит он, воздействуют частицы земли. На вкус – частицы воды, которые он называет флюидами, на запах – частицы огня <…>, на обоняние – частицы воздуха, а зрению он приписывает мельчайшие (частицы). И на странице 199, строка 25, он заключает, что для возбуждения в нас ощущений запаха, вкуса и т.п. в телах, которые обычно называются пахучими, цветными и проч., не должно быть ничего иного, кроме величины, фигуры и числа, и что вкусы, запахи, цвета существуют только лишь в глазу, в носу, в языке и т.д., причем таким образом, что вышеперечисленные акциденции отличны от атомов только по именам.

Если принять эту философию акциденций за истину, то, мне кажется, возникают большие трудности в объяснении существования акциденций хлеба и вина, которые в священном таинстве отделены от субстанции. Потому что, находя там конечные объекты, то есть объекты ощущения, зрения, вкуса и проч., и следуя этой доктрине, мы вынуждены сказать, что там продолжают быть и мельчайшие частицы, которыми сначала (до таинства) субстанция хлеба возбуждала наши чувства, и признать их субстанциальными, как говорил Анаксагор, и автор, как кажется, с этим согласен (см. с. 200, стр. 28), откуда следует, что в Святом Таинстве сохраняются частицы субстанции хлеба и вина, что есть ошибка, осужденная на Святом Тридентском Соборе[989].

Редонди связывает содержание письма Гвидуччи (точнее, свою интерпретацию этого письма) со своим же истолкованием документа G 3, уверяя читателя, что этот документ представляет собой типичный донос в инквизицию, составленный «в искусной и надлежащей» манере, что видно «из структуры и содержания документа»[990].

События, по Редонди, развивались следующим образом. Когда «Il Saggiatore» вышел в свет в октябре 1623 года, «судьба, по-видимому, распорядилась так, что первый экземпляр книги был куплен в книжной лавке “Либрерия дель Соле” не кем иным, как отцом Грасси. Никто более него не горел желанием взять в руки эту книгу, хотя информация о ее содержании уже циркулировала по городу. И как только профессор Collegio Romano узнал, что книга поступила в продажу в той лавке, которую постоянно навещали римские виртуози, любители новизны и вольнодумцы, он, как и следовало ожидать, “немедленно бросился туда”.

Грасси вбежал в книжную лавку запыхавшись, и тут же на глаза ему попался фронтиспис книги. Саркастическое название располагалось прямо между гербами Барберини и Accademia dei Lincei. Грасси “изменился в лице”, и, как человек, наделенный вспыльчивым и импульсивным характером, что было всем известно, он не мог не обругать книготорговца, будто тот имел какое-то отношение к изданию этой книги. “У Галилея, – заявил Грасси, – ушло три года на написание этой книги, я ужалю через три месяца”[991]. Быстрым движением Грасси сунул книгу под мышку и скрылся»[992].