Читать книгу - "Метрополис. Город как величайшее достижение цивилизации - Бен Уилсон"

Всюду, где только появлялись афроамериканцы, повторялся один и тот же сценарий. Идея того, что покупатели недвижимости из числа черных приводят к снижению цен, становилась самоисполняющимся пророчеством, ведь белые жители немедленно начинали панически избавляться от домов. И это в свою очередь приводило к тому, что большее количество афроамериканцев получало возможность сбежать из центра города. К 1960-м черные составляли 40 % населения Комптона; приходящие в ужас обозреватели смотрели на такие пригороды, как на объект атаки со стороны «расползающегося гетто»: центр города неким образом просачивался в белые анклавы. Однако на самом деле происходило нечто противоположное: Комптон был для афроамериканцев возможностью сбежать из центра в той же степени, как и для белых. Они были профессионалами, офисными работниками, мелкими предпринимателями, рабочими с фабрик и медицинскими сестрами. Дети афроамериканцев ходили в хорошие школы, а затем поступали в университеты вроде Калифорнийского и Беркли. Дома их были просторными, придомовые сады – ухоженными; у них столь же часто имелись катера и микроавтобусы для выездов на пикники. К искреннему удивлению многих белых, черные обитатели пригородов вели себя подобно всем остальным. В 1960-х Комптон успешно доказывал, что может существовать расово смешанный пригород в стране, где 95 % обитателей пригородных территорий имели европейское происхождение. «В кои-то веки, – сказал один из комптонских афроамериканцев, – негр не переехал в трущобы; в кои-то веки он перебрался жить в хороший дом»^[507].

Если присмотреться, из каких семей вышли основатели N.W.A., то испытываешь удивление. Отец Arabian Prince – писатель, его мать – преподаватель игры на пианино. Мать Easy-E работала администратором начальной школы, отец трудился на почте. Родителю MC Ren принадлежала парикмахерская, мать Ice Cube была клерком в больнице, а до того как стать рэпером, он сам изучал архитектуру. Они были порождением успешного афроамериканского пригорода, но в то же время рассказывали о гангстерских войнах и социальном распаде менее чем через три десятилетия после того, как Комптон называли «Беверли-Хиллз черного пояса». Что же пошло не так?^[508]

Эпоха смешанного в расовом отношении Комптона пришла к концу в 1965 году. Тогда в расположенном рядом Уоттсе полицейская жестокость привела к тому, что давно кипевшее недовольство органами правопорядка и трущобными условиями жизни наконец «сорвало вентиль». Во время прогремевших на весь мир беспорядков в Уоттсе последовало тридцать четыре смерти; ущерб оценили в 40 миллионов долларов, 977 домов сгорели или были разрушены. Насилие привело к бегству белых жителей соседних районов и состоятельных афроамериканцев. Они забирали с собой предприятия, и в результате Комптон в коммерческом плане превратился в пустыню. Эти события совпали с очередным перемещением промышленности, ее уводили еще дальше от центра города. Результат – в начале 1980-х большая часть крупных производств исчезла, оставив массовую безработицу и разрушенную налоговую базу^[509].

Easy-E, Ice Cube, MS Ren и Arabian Prince были детьми 1960-х; когда они родились, более половины населения Комптона не достигло восемнадцати лет. Они наблюдали, как их район и их школы понемногу ветшают, как родителей увольняют и приходится жить на пособия. Коллапс системы общественного транспорта означал, что не было возможности отправиться куда-то в поисках работы. Утопический пригород очень быстро уступил место зоне катастрофы, где не осталось надежды нормально устроиться: магазины заколочены, общественные службы почти все закрыты. Лишенные будущего молодые афроамериканцы пополняли ряды уличных банд. Группировка «Калеки» была основана во Фримонтской школе Южного Централа в 1969-м; их смертельные враги, «Кровные братья», зародились в Комптоне, и свои алые цвета они взяли у местной школы. Банды, входящие в состав тех или других, процветали, в их число входило от 70 до 90 тысяч преступников и торговцев наркотиками. Территориальные схватки усилились в 1980-х, топливом послужили состояния, которые сколачивали на торговле крэком и кокаином.

Из черного Беверли-Хиллз в начале 1960-х – в 1980-х Комптон превратился в центр лютых гангстерских войн Лос-Анджелеса, местом, где перестрелки были обычным делом. Для рэпера Ice-T крэк, кокаин и деньги сделали жизнь бессмысленной. Хип-хоп изображал гангстерское обаяние города, предполагаемую роскошь уличной жизни и героизировал конфликт с полицией, но в то же время представлял опасность и бесцельность жизни. Полная угрозы насилия, конфронтационная лирика рэпа Западного побережья отражала мрачную реальность существования в Комптоне, пусть даже конкретные детали были выдуманными. Она обращалась к поколению, выросшему после 1960-х в среде, насыщенной жестокостью, где приходилось каждый день отчаянно сражаться за существование. В фильме «Цвета» (1988) Ice-T читает: «Моя жизнь – это насилие, но насилие – это жизнь / Мир – только мечта, а реальность – это нож… / Скажи мне, что ты оставил мне, что я получил?.. / Моя мать сидит на крэке / Моя сестра не может работать, поскольку на ее руке следы уколов».

Композиции вроде Fuck Tha Police были криком гнева и боли – и предупреждением о том, что случается, если пригороды становятся урбанизированным гетто. Они атаковали грубость и жестокость полиции Лос-Анджелеса, ее военизированных операций на улицах. Через четыре года ЛА вновь охватили бунты, после того как суд оправдал полицейских, которых обвиняли в избиении Родни Кинга в пригородном районе Сан-Фернандо. Брошенный на Комптон темный свет позволил увидеть проблему, которую мало обсуждали в 1980-х. К 1980-м 8,2 % жителей американских пригородов (7,2 миллиона) жили ниже черты бедности; за следующие два десятилетия этот показатель удвоился, и в результате обедневших обитателей пригородов стало больше, чем бедняков в центре города. Количество убийств в городах уменьшилось на 16,7 %, но выросло на 16,9 % в пригородах. Подобно Комптону (хотя и в меньшей степени), многие пригороды одолевали проблемы, свойственные городам. Они не стали полярной противоположностью мегаполисов; они были вплетены в их растущие тела, и на это указывало распространение преступности, торговли наркотиками и безработицы. Пригороды становились все более этнически разнообразными, и это тоже отражало процессы, происходящие в городах. Различие между городским и пригородным начало растворяться, что означало возникновение нового типа метрополиса^[510].