Читать книгу - "Суворов - Вячеслав Лопатин"

На другой гравюре, напечатанной в Лондоне 10 июня 1799 года, генерал-фельдмаршал и главнокомандующий Итальянской армией был изображен в виде сурового воина могучего сложения, с большими усами, одетым в отороченный мехом доломан, напоминающий гусарский, на голове кивер с перьями и кистью. Правая рука опиралась на тяжелую саблю.

Еще раньше (23 мая) появилась карикатура, исполненная неким Жильраем: опять гигант в том же наряде и с той же саблей, но без головного убора, а на крупной лысой голове над лицом с густыми бровями, огромными усищами и свирепо вытаращенными глазами виден большой шрам. Публикуя эту гравюру, известный дореволюционный исследователь суворовской иконографии С. Козлов отметил, что она «имела в Англии более широкое обращение, чем какой-либо из портретов Суворова. Она дает нам понятие о том, каким по внешности понимали в Англии Суворова. В представлении англичан, несокрушимые боевые успехи Суворова не могли быть достигнуты иначе, как человеком богатырского сложения, и вот они для полноты гармонии придают ему фигуру чуть ли не Геркулеса».

Под карикатурой была помещена подпись, свидетельствовавшая о восхищении великим и непобедимым воином: «Этот замечательный человек находится теперь в расцвете жизненных сил, он ростом шесть футов и десять дюймов, он не пьет ни вина, ни водки, ест лишь раз в день и каждое утро погружается в ледяную ванну. Одежда его состоит из простой рубашки, белого жилета и таких же брюк, коротких сапог и русского плаща. Он ничего не носит на голове ни днем ни ночью; когда испытывает усталость, то заворачивается в простыню и спит на открытом воздухе. Он предводительствовал в 29 генеральных сражениях и участвовал в 75 боях».

Про эту карикатуру вспомнили через полтора века, в разгар холодной войны. В Нью-Йорке был издан объемистый словарь Who is who in the military history («Кто есть кто в военной истории»). Словарь хорошо иллюстрирован, вот только — единственный случай во всей книге — вместо настоящего портрета Суворова помещена лондонская карикатура, причем без уважительной подписи. Читателям внушалось, что именно так выглядел национальный герой России…

Двадцать пятого июня, в разгар поздравлений и славословий, Суворов подает рапорт императору: «Робость Венского кабинета, зависть ко мне как чужестранцу, интриги частных, двуличных начальников, относящихся прямо в Гофкригсрат, который до сего операциями правил, и безвластие мое в производстве сих прежде доклада на 1000 верстах — принуждают меня Вашего Императорского Величества всеподданнейше просить об отзыве моем, ежели сие не переменится. Я хочу мои кости положить в моем отечестве и молить Бога за моего Государя!»

Его стали уговаривать — более того, умолять — остаться. Ему послали подкрепления — корпус генерал-лейтенанта Ребиндера, который австрийцы требовали для себя в Швейцарию. Император Павел написал императору Францу письмо с просьбой принять меры, чтобы гофкригсрат не давал фельдмаршалу таких предписаний, которые противоречат его желаниям и планам, предупредив, что подобные действия могут привести к гибельным для обоих союзников последствиям.

Суворов остался. 4 августа в генеральном сражении при Нови он еще раз блистательно подтвердил свою репутацию лучшего полководца Европы.

«Жуберт, новокомандующий французскою армиею, состоявшею свыше 30 000, выступил из гор, распростерся частьми, оставя Гави в спине, по хребту на Нови к Саравале, — кратко донес фельдмаршал российскому императору 5 августа. — Соединенная армия его атаковала и по кровопролитном бою одержала победу… Неприятель потерял на месте и в погоне убитыми до 5000, пленено до 4000 при генералах дивизионных Груши, Периньян, раненых, и Коли с бригадным Партоно; и едва не вся их артиллерия в наших руках: 30 пушек. А Жуберт убит».

Жубер прибыл на смену Моро, прибыл прямо из Парижа, сразу после своей свадьбы. Современники высоко ценили полководческое дарование ровесника и ближайшего сподвижника Бонапарта. Сам Суворов называет его генералом, «доверенность войск имевшим и храбростию славившимся». Жубер поклялся разбить «кровожадного Аттилу» и вернуться триумфатором. Его армия, доносил Суворов, расположилась «на хребтах высоких, утесистых близлежащих гор» и имела «всевозможные выгоды оборонительной позиции», делавшей «всякое покушение на нее неприступным». Русский полководец попытался выманить неприятеля на равнину, но это удалось лишь частично. И тогда союзная армия ранним утром начала атаку правым флангом — австрийскими частями. В первой же схватке Жубер был смертельно ранен. Принявший командование Моро в течение всего жаркого дня выдерживал атаки русских войск в центре. Особенно отличился Багратион.

«Когда в центр войски его (противника. — В. Л.) были собраны, правый фланг его обессилился», — говорилось в реляции победителя. Австрийский генерал Мелас по приказу Суворова атаковал правый фланг французов, заходя им в тыл. «Неприятель был повсюду опрокинут; замешательство его в центре и на левом крыле (союзной армии. — В. Л.) было свыше всякого выражения; он выгнан был из выгоднейшей своей позиции, потерял всю свою артиллерию и обращен в бегство… Все соединенные войски… гнали его, брали в плен, разили за восемь верст и далее от Нови. Таким образом продолжалось 16 часов сражение упорнейшее, кровопролитнейшее и, в летописях мира, по выгодному положению неприятеля, единственное. Мрак ночи покрыл позор врагов».

Потери французов составили более двадцати тысяч человек (из них до семи тысяч убитыми) — почти половину армии, тогда как русские потеряли 348 человек убитыми и более 1500 ранеными, австрийцы — 900 человек убитыми и 3200 ранеными.

Имя освободителя Италии от ига французов гремело в Европе. В ознаменование выдающихся заслуг Суворова император Павел даровал ему титул князя Италийского. В особом приказе повелевалось «в благодарность подвигов Князя Италийского Графа Суворова-Рымникского гвардии и всем Российским войскам, даже и в присутствии Государя, отдавать ему все воинские почести подобно отдаваемым особе Его Императорского Величества».

Победы русского полководца могли принести Европе мир. Но успехи Суворова потрясли не только его противников. По словам одного британского дипломата, глава австрийского кабинета Тутуг «с большим страхом следил за успехами Суворова, чем за успехами своих врагов».

Габсбурги зарились на итальянские владения, а «владычице морей» не улыбалась перспектива увидеть Мальту (стратегически важную базу в Средиземном море) в руках российского императора, принявшего по просьбе мальтийских рыцарей титул Великого магистра — главы этого старинного духовно-рыцарского ордена иоаннитов (госпитальеров). Орден Святого Иоанна был основан еще в 1099 году крестоносцами в Иерусалиме. Выбитые арабами из Палестины рыцари обосновались на Кипре, затем под натиском турок на Родосе и, наконец, с 1530 года на Мальте. Орден был крупной военно-политической силой, имел отделения во многих европейских странах, славился героической борьбой против османов. В 1798 году Великий магистр ордена сдал Мальту генералу Бонапарту, направлявшемуся с десантной армией в Египет. 2 ноября российский император, снисходя к просьбам рыцарей, возложил на себя звание Великого магистра. Этими нехитрыми приемами дельцы большой европейской политики гарантировали горячее участие Павла I в антифранцузской коалиции.