Читать книгу - "Нефертити - Мишель Моран"

У Хеквет расширились глаза.

— И для моего сына тоже, — прошептала она. — Если мы умрем, то сгинем здесь безымянными.

Нахтмин яростно замотал головой:

— Я не допущу этого! Не допущу, чтобы такое случилось ни с тобой, ни с ним!

Я посмотрела на нашего сына.

— Надо помолиться Амону.

Хеквет ахнула:

— Во дворце фараона?

Я прикрыла глаза.

— Да. Во дворце фараона.

На следующее утро, когда солнце встало, во дворце не обнаружилось новых признаков чумы и не появилось больше ни одного Ока Гора. Мы подождали еще день, потом два, а когда прошло семь дней и не осталось никакой еды, кроме черствого хлеба, придворные начали понемногу выбираться из своих покоев.

Я увидела служанку, рисковавшую жизнью ради золота.

Она пережила Черную смерть. Теперь она могла отправить своего сына в школу, чтобы он стал писцом. Но многие, очень многие оказались не столь удачливы. Из комнат вышли сломленные матери и отцы, потерявшие единственных сыновей. Я увидела Майю; никогда прежде он не выглядел таким согбенным и болезненным. Глаза его потухли. Когда мы вышли, по дворцу ползли шепотки о том, что фараон Египта болен.

— Чумой?

— Нет, госпожа, — тихо произнесла женщина, положившая руту под дверь моей сестре. — Рассудком.

Во дворце зазвонили колокола, созывая визирей, придворных и всех оставшихся слуг в Зал приемов. В зале, где прежде стояли сотни, осталась лишь горстка людей. Я тут же принялась оглядывать зал, разыскивая родителей.

— Мават!

Я кинулась к матери, а она расплакалась и прижала Бараку к груди — так крепко, что он завопил. Нефертити посмотрела на нас с трона. Я не могла понять по ее лицу, что она думает, но она держала Эхнатона за руку. У подножия их тронов сидели Меритатон и Анхесенпаатон. Из семьи в восемь человек осталось всего четверо, и даже маленькая Анхесенпаатон сидела тихо и неподвижно — должно быть, онемев от того, что ей пришлось насмотреться в детской, когда там умирали ее сестры.

— Нам следует покинуть Амарну, — прошептала мать. — Покинуть этот дворец и перебраться в Фивы. Тут произошли ужасные вещи.

Я подумала было, что она имеет в виду проклятие чумы, но, когда отец стиснул зубы, я поняла, что они имеют в виду нечто иное.

Я посмотрела на них:

— О чем вы?

Мы отошли от помоста, чтобы нас не было слышно.

— На седьмой день карантина фараон оскорбил царя Ассирии.

— Царя? — переспросил Нахтмин.

— Да. Царь Ассирии прислал посланца; он хотел получить три трона из черного дерева. Когда посланец добрался сюда, он узнал, что здесь чума, и заколебался. Но у него был приказ его царя, и он вошел в город и добрался до дворца.

— Стражники вместо твоего отца позвали фараона, — выпалила мать, — а Эхнатон отослал его прочь. С подарком.

Нахтмин услышал в голосе моей матери зловещие нотки и посмотрел на отца:

— Что это был за подарок?

Отец прикрыл глаза.

— Детская рука, изуродованная чумой. Из детской.

Я отшатнулась. Нахтмин помрачнел.

— У ассирийцев многотысячное войско, — мрачно предупредил он.

Отец кивнул и без тени сомнения произнес:

— Они выступят на Египет.

— Здесь слишком опасно, — заявил Нахтмин.

Я поняла, что теперь не мне решать, оставаться ли тут. Мы пережили Черную смерть. Но когда на Египет обрушатся ассирийцы, Амон может и не оказаться столь же милостив. Нахтмин посмотрел на меня:

— Мы ничего больше не можем сделать.

— Подождите погребения. Ну пожалуйста! — взмолилась Нефертити.

— Мы уезжаем сегодня вечером. Ассирийцы у порога, а твое войско не готово встретить их.

— Но ведь сегодня вечером похороны! — в отчаянии произнесла Нефертити. — Останься со мной, — прошептала она. — Это же мои дети. Твои племянницы.

Я взглянула ей в глаза и заколебалась, потом тихо спросила:

— Что сделали с телами?

Нефертити задрожала.

— Приготовили к сожжению.

Я прикрыла рот ладонью.

— Так погребения не будет?

— Они умерли от чумы! — с яростью произнесла сестра, но гнев ее был направлен не на меня.

Я подумала о Мекетатон и о маленькой Неферуатон, об языках пламени, что скоро окружат царевен Египта и скроют от взглядов.

— Но сразу же после этого мы уезжаем в Фивы, — непреклонно произнесла я. — И если нашим родителям хватит мудрости, они возьмут Тийю и последуют за нами.

Наша тетя все еще была нездорова, но не из-за чумы. У нее болело сердце. Она была в детской, когда Анубис нанес удар. Она видела, как умирают ее внуки, Мекетатон, Неферуатон, Небнефер. А ведь там были и другие: сыновья и дочери богатых торговцев и писцов. Когда я пришла навестить ее, у меня на глаза навернулись слезы. Я стала упрашивать тетю:

— Поедем с нами! Разве тебе не хочется развести свой сад?

Тийя покачала головой и сжала мою руку.

— Скоро я буду разводить сад в вечности.

Теперь же головой покачала Нефертити.

— Отец никуда не поедет, — сказала она. — Он не оставит меня.

— Люди разгневаны, — предупредила я ее. — Они умирали от чумы и винят в этом фараона. Они верят, что Атон отвернулся от них.

— Я не могу слышать этого. Сейчас не могу.

— Тогда ты услышишь об этом, когда станет слишком поздно!

— Я сумею это исправить!

— Как? Что ты сделаешь, когда царь Ассирии увидит отправленный ему подарок? Ты думаешь, восточные царства еще не узнали о безрассудстве Эхнатона? Как ты думаешь, отчего они писали отцу, а не ему?

— У него были мечты… Мечты о могуществе, Мутноджмет. Он так хотел, чтобы его любили…

— Как и ты.

— Это не одно и то же.

— Нет, потому что он ничего не сделал для этого. А ты умна и практична. Ты вся в отца, и потому он любит тебя больше всех.

Нефертити попыталась было что-то сказать, но я продолжала:

— Поэтому он и останется здесь с тобой, даже если город рухнет. Даже если все мы умрем. Но стоит ли оно того? — гневно спросила я. — Стоит ли бессмертие такой цены?

Нефертити не ответила. Я печально покачала головой и ушла. Я отыскала Нахтмина и Бараку в коридоре, ведущем к нашим покоям.

— Хеквет поедет с нами, — сказал Нахтмин. — Сейчас баржи не приходят в Амарну и не уходят отсюда. Мы можем уехать верхом и найти корабль за пределами города. Мы не будем подходить к жилищам рабочих. Мы поедем прямо к воротам. Нас выпустят, — уверенно произнес он.