Читать книгу - "Третий рейх. Зарождение империи. 1920-1933 - Ричард Дж. Эванс"

Неудача, которую Шлейхер потерпел в попытке получить поддержку нацистов, оказалась решающей. Внешне, конечно, его перспективы в начале года не казались такими уж безнадежными. Нацистская партия переживала упадок, и даже ее успешное выступление на региональных выборах в небольшой земле Липпе 15 января, когда она получила 39,5 % голосов, многих не убедило, учитывая, что общее число избирателей, принявших участие в тех выборах, составило 100 000 человек. Массированная пропаганда и кампании беспрецедентной интенсивности также не смогли увеличить число голосов нацистов в июле 1932 г. Гитлер с Геббельсом смогли возродить радужные настроения нацистов и усилить решимость своих сторонников, трубя во все стороны о триумфе, однако большинство ключевых фигур в политическом мире лучше знали, что происходит^[726]. В других отношениях нацисты также переживали упадок. Их доля голосов на выборах в студенческих профсоюзах, например, упала с 48 % в 1932 г. до 43 % в начале 1933 г.^[727] Тем временем мировая экономическая ситуация наконец начала улучшаться, казалось, что депрессия отступает, и Шлейхер, осознавая возможности, открывшиеся для Германии после отказа от золотого стандарта восемнадцать месяцев назад, готовился к программе массового создания рабочих мест, чтобы снизить безработицу за счет государственных общественных работ. Это не предвещало ничего хорошего для нацистов, чей приход к доминированию на выборах в первую очередь был обусловлен депрессией. На региональных выборах они также достигли своего максимума, и все об этом знали.

Однако упадок нацистов и оздоровление экономики, вероятно, могли стать важными факторами только через много месяцев или даже лет. У Шлейхера не было месяцев или лет — только недели. Для Гинденбурга и его советников, в первую очередь для его сына Оскара, статс-секретаря Мейснера и бывшего канцлера Франца фон Папена, и в данный момент было важнее, чем когда-либо, успокоить нацистов, введя их в состав правительства. Недавние поражения и расколы среди нацистов, казалось, поставили их в ситуацию, когда сделать это было проще. Однако если бы их проблемы продолжились, то в предсказуемом будущем с ожидаемым подъемом экономики могло произойти восстановление старых политических партий и возврат парламентского правительства, возможно даже с участием социал-демократов. Альфреда Гугенберга точно так же беспокоила такая перспектива. Некоторые из экономических схем Шлейхера, к которым относились возможная национализация стальной промышленности и декабрьское аннулирование папеновских сокращений зарплат и льгот, установленных в предыдущем сентябре, также вызывали беспокойство среди предпринимателей, к чьим интересам Гинденбург и Гугенберг относились очень серьезно. Будучи землевладельцем, Гинденбург еще активнее отрицал предложения Шлейхера по земельной реформе в Ост-Эльбии, где предлагалось распределять имения разорившихся юнкеров среди крестьян. Вокруг Гинденбурга начала формироваться коалиция консервативных сил, намеревавшаяся избавиться от Шляйхера, заявление которого о том, что он не отдает предпочтения ни капитализму, ни социализму, они считали крайне тревожным^[728].

Заговорщики заручились поддержкой «Стального шлема» и его лидеров, Франца Зельдте и Теодора Дюстерберга, в своем намерении сместить Шлейхера и заменить его рейхсканцлером, которого они сочтут более приемлемым. Насчитывавшие полмиллиона человек, стальные шлемы потенциально были грозной боевой силой. Однако они были глубоко расколоты изнутри, их лидеры Зельдте и Дюстерберг были на ножах друг с другом и хронически не могли решить, принимать ли на выборах сторону нацистов или консерваторов. Их приверженность идее «быть выше партий» являлась источником постоянных внутренних споров, вместо того чтобы быть объединяющей силой. В этой ситуации многие ведущие фигуры ветеранской организации с определенным успехом высказались за возврат к действиям, связанным с соцобеспечением, военным тренировкам, к «защите» восточных границ Германии за счет широкого присутствия военизированных отрядов и другим практическим задачам. Стальные шлемы считали себя в первую очередь армией резерва, которую при необходимости можно призвать для пополнения рядов официальных вооруженных сил, численность которых была не больше одной пятой от их собственной благодаря ограничениям, установленным Версальским мирным договором. Катастрофическое поражение Дюстерберга на президентских выборах убедило многих в разумности ухода с политического поля боя.

Его прошлое прусского офицера было причиной недоверия к нацистам, которых он считал слишком грубыми и неорганизованными, чтобы быть стоящими партнерами. Однако собственное положение Дюстерберга было подорвано обнародованием шокирующего для многих стальных шлемов факта о том, что он имел еврейские корни. Поэтому человеком, выступившим от имени стальных шлемов в заговоре по устранению Шлейхера в начале 1933 г., стал Зельдте^[729].

Сам Папен, хотя и находился в центре заговора, очевидно, не подходил на роль нового канцлера, поскольку за предыдущие несколько месяцев от него отвернулись практически все в окружении Гинденбурга, и у него не было массовой поддержки в стране. Лихорадочные переговоры наконец привели кпланусделать канцлером Гитлера, которого станут контролировать большинство консервативных коллег-министров. Этот план следовало претворить в жизнь как можно скорее ввиду слухов о том, что Шлейхер в сотрудничестве с начальником Руководства сухопутных войск, генералом Куртом фон Хаммерштейном, готовил контрпереворот. Он, вероятно, намеревался установить авторитарное корпоративное государство, ликвидировать рейхстаг президентским указом, передать управление армии и разом подавить сопротивление и нацистов и коммунистов. «Если новое правительство не будет сформировано к 11 часам, — сказал Папен Хугенбергу и лидерам „Стального шлема“ 30 января, — поднимется армия. Над нами висит угроза военной диктатуры под началом Шлейхера и Хаммерштейна»^[730].

Слух разошелся, поскольку в политических кругах было известно, что неудача Шлейхера в попытке заручиться поддержкой парламента не оставляла ему других вариантов, кроме как просить президента о самых широких, внеконституционных полномочиях для преодоления кризиса. Когда тот пришел к Гинденбургу с этой просьбой, старый президент и его окружение увидели в этом свой шанс избавиться от раздражающего и ненадежного интригана и отказались. Некоторые считали, что, получив отказ, Шлейхер и армия возьмут ситуацию в свои руки и так или иначе захватят власть, к которой стремились. Однако Шлейхер и армия рассматривали возможность путча только на крайний случай возвращения Папена в рейхсканцелярию, и то только потому, что считали, что назначение Папена может привести к началу гражданской войны. Однако. Шлейхер очень желал избежать возникновения такой ситуации и теперь считал назначение рейхсканцлером Гитлера приемлемым решением в том, что касалось армии. «Если Гитлер хочет установить диктатуру в рейхе, — сказал он в доверительной беседе, — то армия станет диктатурой внутри диктатуры»^[731]. Когда президент отказал ему в возможности управлять вне рамок конституции, Шлейхер вынужден был подать в отставку. В окружении Гинденбурга уже некоторое время обсуждалась возможность назначить Гитлера вместо него. Наконец примерно в полдвенадцатого утра 30 января 1933 г. Гитлер принес присягу рейхсканцлера. В правительстве, главой которого он стал, численно доминировали Папен и его коллеги-консерваторы. Радикальное крыло изрядно сократившейся Националистической партии было представлено Альфредом Гугенбергом, который стал главой министерства экономики и министерства продовольствия. Барон Константин фон Нойрат, бывший министром иностранных дел при Папене и Шлейхере, остался на этом посту, как и граф Лутц Шверин фон Крозиг, сохранивший пост министра финансов, а немногим позже было решено оставить в должности министра юстиции Франца Гюртнера от националистов. Военное министерство перешло в руки Вернера фон Бломберга. Франц Зельдте, представлявший «Стальной шлем», возглавил министерство труда.