Читать книгу - "Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение - Алексей Юрчак"

Ты написал о сложности и немелодичности музыки «Uriah Heep». Но именно это меня и привлекает в этом ансамбле. Некоторые композиции кажутся мне просто воплем моей души, я впадаю в истерику (хотя это громко сказано).

Большая часть той музыки, в которую, по его выражению, он и его знакомые «уходили с головой», относилась к довольно «тяжелым» вариантам английского «прогрессив-рока» и «арт-рока»^[250]. Музыка этих групп была непростой и не вписывалась в понятие приятной мелодичности, а подчас даже специально усложнялась по структуре и звучанию^[251]. Для советских слушателей понимать смысл текстов таких музыкальных композиций было еще менее важно, чем в случае песен, принадлежащих другим направлениям. Структурные особенности этой музыки позволяли ей с легкостью вырываться из любого конкретного контекста и открываться для новых необычных интерпретаций и ассоциаций, что делало ее похожей на некоторые примеры классической музыки^[252] и делало ее подходящей для создания новых воображаемых миров внутри советской реальности. Этим во многом определяется уникальная популярность подобных групп именно в Советском Союзе и других социалистических странах той эпохи^[253].

Но у Александра к этой музыке было еще и свое особое отношение. Если для большинства любителей рок-музыки в СССР утверждения в советской прессе о буржуазном или антисоветском характере этой музыки были просто неинтересны, то с точки зрения Александра эти заявления носили подрывной характер, поскольку они, как это ни покажется парадоксальным, косвенно способствовали упрощению и выхолащиванию эстетической основы коммунизма. Он все больше склонялся к идее о том, что как раз благодаря экспериментальной эстетике музыкальное звучание этих рок-групп полностью соответствует задаче построения будущего коммунистического общества. В письме от 8 сентября 1977 года он написал по поводу этих групп: