Читать книгу - "Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой - Валерий Шамбаров"

Поначалу Германия получала не слишком много пользы от российских социалистов, сепаратистов, националистов. Они больше грызлись между собой, цеплялись за свои лозунги и программы, отпугивающие от них народ. Но гибели России жаждала и «мировая закулиса», и на это направление был переброшен лучший организатор. Советник младотурецкого правительства Парвус не стал дожидаться результатов операции по уничтожению христиан. Весной 1915 г. он вдруг свернул выгодные дела в Османской империи и предложил услуги правительству Германии. Представил меморандум: «Русская демократия может реализовать свои цели только посредством полного сокрушения царизма и расчленения России на малые государства. Германия, со своей стороны, не добьется успеха, если не сумеет возбудить крупномасштабную революцию в России… Интересы германского правительства совпадают с интересами русских революционеров».

Прилагался план тайной войны, который очень понравился канцлеру Бетман-Гольвегу, министру иностранных дел Ягову, военному командованию и самому кайзеру. Парвусу сразу же выделили 2 млн. марок, потом еще 20 млн., а осенью 1915 г. еще 40 млн. Предусматривалась координация действий всех сил, нацеленных на разрушение России. Чтобы объединить враждующие группировки социал-демократов, Парвус в сентябре 1915 г. собрал их на конференцию в швейцарском местечке Циммервальд. Они снова ссорились, спорили. Но у Парвуса были деньги, а деньги требовались всем, и оказалось, что даже такие враги как Ленин и Троцкий вполне могут работать сообща.

С новыми возможностями Ленин в Швейцарии резко увеличил тираж газетенки «Социал-демократ». Раньше издавал всего 500 экз. Теперь при участии Крупской была создана «Комиссия помощи военнопленным», а заключалась «помощь» в том, что газета стала распространяться в германских и австрийских лагерях военнопленных. Продуктовые посылки через Красный Крест русские пленные не получали никогда, а «Социал-демократ» приходил во все лагеря с завидной регулярностью, наезжали агитаторы. Троцкий в Париже вместо жалкого листочка «Голос» смог издавать полноформатную газету «Наше слово».

В Копенгагене под эгидой германского посольства был создан штаб, координирующий деятельность различных антироссийских сил и распределяющий средства. Заработали каналы финансирования. Главный шел через Швецию. Деньги от банковской фирмы Макса Варбурга переводились в стокгольмский «Ниа-банк» Ашберга А отсюда перекачивались в российские банки. Для этого партнерами Ашберга стали большевики Красин и Ганецкий (Фюрстенберг). Эсеры стали получать деньги от Германии через Цивина-Вайса и Левинштейна-Блау, от Австрии — через Марка Менделя Зайонца. Еще один канал финансирования действовал через Румынию, его курировал Раковский. Возник и канал через Норвегию, им заведовала Коллонтай. В нашу страну потекли средства на организацию стачек, печатание листовок.

Открытыми воротами в Россию стала Финляндия с ее особым статусом. Расходов на войну она не несла, ее граждан в армию не призывали. Прежде нищая российская окраина богатела на спекуляциях, транзитной торговле. Местные власти смотрели сквозь пальцы на деятельность всяких гостей из-за рубежа, а прижать их было нельзя — за соблюдением финской конституции строго наблюдала Швеция, да и своя же Дума. Финляндию наводнили шпионы, через границу из Швеции ехали все кому не лень, провозили подрывную литературу. Тематику пропаганды подкорректировали. Вместо антивоенной и пораженческой стали пристраиваться в струю думской агитации, «патриотической». Дескать, в правительстве измена, и с такой властью войну не выиграть. Или выдвигали экономические требования.

Лучшие рабочие ушли добровольцами на фронт, а на оборонные заводы нахлынули те, кого интересовала броня от армии. Агитация среди такой публики была не столь уж трудной. В августе наши войска погибали без снарядов, а крупнейшие заводы Питера, Путиловский и Металлический, бастовали, требовали повысить зарплату на 20 %. Если подстрекателей арестовывали, это становилось поводом для новых стачек. Так случилось в Иваново-Вознесенске — начались беспорядки, погромы, пришлось вводить войска. В ходе подавления 16 человек было убито, 30 ранено. Министр внутренних дел Щербатов докладывал правительству: «Агитация идет вовсю, располагая огромными средствами из каких-то источников…» Морской министр Григорович сообщал: «Настроение рабочих очень скверное. Немцы ведут усиленную пропаганду и заваливают деньгами противоправительственные организации. Сейчас особенно остро на Путиловском заводе».

Надо сказать, что другие воюющие государства весьма жестко поддерживали порядок в своих тылах. В Германии сами же профсоюзы запретили забастовки. Социал-демократическая партия объявила, что агитация против правительства и войны — не только предательство по отношению к родине, но и к товарищам по армии. Любого нарушителя ждал суд за измену. Франция ввела диктатуру тыла, ее рабочие приравнивались к военнослужащим и обязаны были подчиняться военной дисциплине. Для подозрительных применялись превентивные аресты, без всякого обвинения. Англия приняла «Закон о защите королевства» и «Закон об обороне Индии», упразднившие все «свободы». Устанавливалась строжайшая цензура, государственный контроль за транспортом, заводами, допускалась конфискация любой собственности, запрещались стачки, учреждались трибуналы, приговоры которых не подлежали обжалованию.