Читать книгу - "Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики - Ольга Тогоева"

Тогда она отправилась в Монпелье, по-прежнему пребывая в мужском обличье и надеясь, что ей и там удастся заниматься привычным ремеслом. Но известия о происшествии в Лионе опередили ее приезд (или же кто-то узнал ее в самом Монпелье), и местный палач отказал Маргарите, не желая нанимать столь скандально прославившегося помощника^[1165]. В заключение неизвестный автор сообщал своим читателям о том, что якобы доподлинно стало ему известно о дальнейшей судьбе героини. По его мнению, молодая женщина уехала из Лангедока в Испанию в надежде найти там вакансию палача и в полной мере проявить свой талант, усмирив наконец ту глубокую злобу, которую она испытывала по отношению к преступникам обоего пола, — и будет испытывать, по ее собственным словам, до конца жизни^[1166].

Третий вариант истории Маргариты Ле Петур, таким образом, совершенно не походил ни на официальную версию событий,"известную по судебным и церковным документам, ни на рассказ отца Ришара. И перед нами — помимо вполне естественных вопросов о мотивах, подтолкнувших нашу героиню к столь грандиозному обману, и в целом о восприятии подобного в европейской культуре Нового времени — встают не менее интересные проблемы сугубо источниковедческого порядка: как возникли три различные версии событий, произошедших в 1749 г. в Лионе, как они были связаны между собой и на каких дополнительных источниках информации они могли основываться.

* * *

То, что мы имеем дело с реальным эпизодом из прошлого Франции и Маргарита Ле Петур существовала в действительности, не подлежит, как мне кажется, сомнению. Об этом свидетельствуют имеющиеся в нашем распоряжении официальные документы. Речь шла о женщине, переодевшейся мужчиной и получившей совершенно мужскую — о какой бы эпохе мы ни говорили — должность^[1167].

Описанные выше случаи, произошедшие в различных областях Западной Европы в XVI–XIX вв., как я уже отмечала, касались исключительно жен палачей, которые в экстремальных обстоятельствах (вызванных различными причинами) выступали добровольными помощницами своих супругов, оставаясь при этом женщинами, матерями семейств. Исключение составляла лишь фрау Мехтельда из рассказа Иоганна Вейера, но и для нее «превращение» в мужчину носило разовый характер. Такую форму саморепрезентации она, безусловно, избрала с целью наживы и прибегла к ней в чужом городе, где рассчитывала остаться неузнанной, в отличие от родного Неймегена, где она была известна всем как супруга палача — и не более того. Однако обман, который сотворила Маргарита Ле Петур, отличался даже от этого — тоже в какой-то степени уникального — случая. Для нее пребывание в мужском обличье оказалось не еди' ничной акцией, но образом жизни, который она избрала задолго до того, как стала палачом, и, по всей видимости, совершенно сознательно: документально подтвержденное наличие у нее сообщницы, выступавшей в роли «жены», лишь усиливало ее легенду.

На первый взгляд, стремление мадемуазель Ле Петур превратиться в мужчину и, как следствие, обрести некую свободу действий не являлось для ее времени исключением. Историкам знакомы судьбы многих француженок XVII–XVIII вв., избравших тот же путь. Такой была, к примеру, Мари-Магдалина Мурон, которая в 1690–1696 гг. служила во французской армии и обман которой был раскрыт лишь в результате медицинского осмотра после ее дуэли с другим солдатом^[1168]. Похожая судьба ждала и Женевьеву Премуа (1660–1706), в мужском платье бежавшую из дома после конфликта с родителями и поступившую в 1676 г. в войско принца де Конде (1621–1686). Она прославилась исключительной храбростью на поле боя, но получила ранение при осаде Монса в 1691 г. и оказалась разоблачена лечащим врачом. Тем не менее, Женевьеву вызвали в Версаль, где она удостоилась личной аудиенции у Людовика XIV (1638–1715) и получила звание рыцаря Ордена св. Людовика^[1169]. Еще большей известностью пользовалась Рене Бордеро (1776–1822), которая вступила в армию вслед за своим отцом-монархистом и активно сражалась в ходе Вандейского восстания (1793–1796)^[1170]. Столь же знаменитой оказалась и Анжелика Дюшмен (1772–1859): она участвовала в обороне Корсики в 1792–1799 гг. и стала первой женщиной, удостоившейся от Наполеона III (1808–1873) звания кавалера Ордена Почетного легиона^[1171].

Стоит здесь вспомнить и рассмотренную выше историю Марты Броссье, жительницы французского Роморантена, в самом конце XVI в. попытавшейся точно так же, как и Маргарита Ле Петур, сбежать из отчего дома в поисках лучшей доли. Для этого она тоже переоделась в мужское платье, обрезала волосы и отправилась в соседний город^[1172]. Конечно, Марту узнали и вернули домой — на позор всей ее семье и соседям, но кем бы она могла стать и чем заниматься, если бы ее побег удался? Вполне возможно, что и ее ждала бы служба в армии: ведь именно так, если довериться «Мемуарам» отца Ришара, поступила вначале и Маргарита Ле Петур.