Читать книгу - "Константин Павлович. Корона за любовь - Зинаида Чиркова"

«Не имея возможности посреди вас всегда находиться, я оставил вам брата, искреннего моего друга, неразлучного моего сотрудника от самой юности. Я поручил ему ваше войско. Зная мои намерения и разделяя мои о вас попечения, он возлюбил плоды собственных трудов своих. Его стараниями всё войско, уже столь богатое славными воспоминаниями и воинскими доблестями, обогатилось ещё с тех пор, как он им предводительствует, тем навыком к порядку, который только в мирное время приобретается и подготовляет воина к истинному его предназначению».

После открытия сейма, его работы и торжественного закрытия Александр осматривал польские и русские полки, хвалил Константина за его деятельную, успешную работу по организации войска.

А Константин всё ждал, когда же император скажет ему заветные слова...

Трепеща, волнуясь, как мальчик, представил Константин Иоанну императору. На балу, который пришлось ему дать в честь приезда Александра, император протанцевал с Иоанной, много и долго разговаривал с ней, и уже в карете, на Калишском тракте, куда провожал Константин брата, обронил:

— Дело твоё пошло в Синод. Уговорю и матушку.

Константин, не помня себя от радости, принялся благодарить.

И опять потянулось время, занятое муштровкой, работой, войском.

Впрочем, Александр доверил брату военные дела не только по царству Польскому. В следующем же за открытием сейма году Сенату был дан указ:

«Главнокомандующему Литовским корпусом, его Императорскому высочеству цесаревичу Константину Павловичу всемилостивейше предоставляю над губерниями: Виленской, Гродненской, Минской, Волынской, Подольской — и Белостокскою областью власть главнокомандующего действующей армией, на основании учреждения оной, генваря 27-го 1812 года, впредь до нашего указа. Главнокомандующий представляет лицо императора и облекается властью его величества...»

В ведении Константина по этому указу не было гражданских дел, но все дела, касающиеся этих губерний, даже такие, как учреждение «контрактов», то есть съездов для торговых и промышленных дел в местечке Шавли, и гораздо менее важные, шли в министерство внутренних дел лишь после одобрения их со стороны цесаревича. А такие дела, как предание военно-полевому суду за измену, шпионство, разбой, грабёж и насилие, даже не докладывались министру, а сразу утверждались государем.

Губернии, попавшие под ведение Константина, были прежними польскими владениями, и наблюдение с его стороны над ними было первым шагом к воссоединению с исконной польской землёй. Фактически Константин был не только оком государевым в Польше, но и главой.

Кто знает, что задумывал Александр для Константина — возможно, полное отделение Польши под властью короля польского Константина. В одном лишь он был совершенно уверен: Константин останется до самого конца верным России, её государю, будет его твёрдой опорой и надеждой.

Новый брак Константина нарушал все эти возможные планы.

Четыре долгих года прошло, покуда Александр улаживал все дела по браку Константина. Наконец в самом начале двадцатого года Александр вызвал в столицу брата, наказав ему привезти портрет его избранницы.

И снова мчатся кони по наезженной зимней дороге, и снова теряется в догадках Константин, хотя и надеется на удачный исход своего дела. Портрет Иоанны, плотно завёрнутый в толстую ткань, словно даёт надежду на лучшее...

Александр сразу, не говоря ни слова Константину, повёл его к матери. А Мария Фёдоровна, всё ещё властная, расплывшаяся старая дама, встретила Константина упрёками. Едва ответив на его приветствие:

— Вы никогда не были достаточно благоразумны, мой милый сын. Покойный ваш отец очень благоволил к вам, но вы не оправдали его надежд. Я не буду говорить вам, насколько вы огорчили меня, но я согласилась с доводами государя, моего старшего сына, который тоже милостиво и крайне снисходительно относится к вам...

— Матушка, — упал к её ногам Константин, — простите меня за все огорчения, что я вам причинил, любите меня по-прежнему, даже если я сделал что-нибудь не так, как было вам желательно. Клянусь, в моём сердце вы занимаете первое место, я всегда любил и буду любить вас преданно...

— Ладно-ладно, — нахмурилась Мария Фёдоровна, — я советовала вам воспользоваться обстановкой, которая сложилась в вашей семье, выбрать себе жену из рода, достойного вас, вашего положения и нашего рода. Вы не послушались моего совета. Что ж, свою судьбу вы ломаете сами. Всё остальное вам скажет государь...

Она протянула Константину руку для поцелуя, и он припал к этой пухлой, унизанной перстнями, руке.

— В последний раз спрашиваю я вас, мой сын, — снова заговорила она, как будто всё ещё веря, что может что-нибудь изменить, — не перемените ли вы своё намерение?

— Простите, матушка, но я не могу поступить иначе.

— В таком случае, — жёстко сказала Мария Фёдоровна, — ваш выбор хорош, но лишь для частного лица. На вашу свадьбу я не отпущу никого из царствующего дома...

Он снова припал к не руке, чувствуя, как холодок заползает к нему в сердце.

— Возьмите портрет, — указала она на портрет Иоанны, стоявший в углу комнаты, — надеюсь, вы будете счастливы...

Вот такое благословение получил сын от матери. Он вышел из её кабинета, еле держась на ногах.

Александр сразу же вручил ему целую кипу бумаг.

— Синод расторгнул ваш брак с Анной Фёдоровной. — Он замолчал, выжидательно глядя на брата.

— Государь мой, брат мой, — склонился перед ним Константин, — не знаю, чем я смогу отплатить за все милости, что проливаются на меня...

— Но я смог уговорить матушку согласиться на твой брак с Иоанной Грудзинской только очень дорогой ценой...

Константин уже понял.

— Вот манифест, заготовленный по случаю расторжения брака. — Александр показал ему бумагу.

Константин бегло пробежал глазами манифест:

«Цесаревич Константин Павлович просьбою, принесённой императрице Марии Фёдоровне и императору Александру, обратил внимание на домашнее его положение в долговременном отсутствии супруги его великой княгини Анны Фёдоровны, которая ещё в 1801 году, удалясь в чужие края по крайне расстроенному состоянию её здоровья, как доныне к нему не возвратилась, так и впредь, по личному её объявлению, возвратиться в Россию не сможет, и вследствие сего изъявил желание, чтоб брак его с нею был расторжен.

Вняв сей просьбе, с любезного соизволения любезнейшей родительницы нашей, мы предлагали дело сие на рассмотрение Святейшего Синода, который, по сличении обстоятельств оного с церковными узаконениями, на точном основании 35-го правила Василия Великого, постановил: брак цесаревича великого князя Константина Павловича с великою княгинею Анной Фёдоровной расторгнуть, с дозволением ему вступить в новый, если он пожелает.

Из всех сих обстоятельств усмотрели мы, что бесплодное было бы усилие удерживать в составе императорской фамилии брачный союз четы, 19-й год уже разлучённой безо всякой надежды быть соединённою, а потому, изъявив соизволение наше, по точной силе церковных узаконений, на приведение вышеизложенного постановления Святейшего Синода в действие — повелеваем: повсюду признавать оное в свойственной ему силе...»