Читать книгу - "Мэрилин Монро - Дональд Спото"

Летом в течение всего съемочного периода Мэрилин страдала довольно серьезным бронхитом (вызванным затянувшимися последствиями вируса, который она подхватила в Корее) и анемией. В первый раз дали знать о себе и результаты злоупотребления снотворными, после которых — во время тех немногочисленных утренних серий съемок, на которые Мэрилин являлась пунктуально, — она чувствовала себя разбитой, выглядя унылой и плаксивой. Режиссер Уолтер Лэнг^[268]и другие члены съемочного коллектива были раздражены и обеспокоены, видя ее встревоженной, нервной и неподготовленной. По воспоминаниям Наташи, вечерами, во время репетиций со мною она играла чудесно, но на следующий день уже не помнила ни словечка. «Вам невдомек, какая же я несчастная», — произносила нередко Мэрилин. Никаких подробностей или причин она не приводила, но своими опозданиями доводила работающую с ней съемочную группу чуть ли не до безумия.

По словам этого репетитора Мэрилин, в данном случае имел место «конфликт между ленью и честолюбием». Однако даже Наташа вынуждена была признать, что причина лежала не в одной только банальной лености; она с грустью рассказывала, как Мэрилин в ту весну, когда Ди Маджио вел себя с ней столь отвратительно, когда он бил ее, нередко звонила мне в третьем или четвертом часу утра. Она была не в силах вынести подобного отношения. Я разговаривала с ней целыми часами, и рука у меня прямо-таки приклеивалась к телефонной трубке. Мэрилин знала, что может набрать мой номер в любое время дня и ночи, и той весной она так и делала.

Тогдашняя установка актрисы во всем полагаться на Наташу объясняет странно выглядящее при иных обстоятельствах событие, которое случилось 14 июня; в тот день Мэрилин позвонила Хью Френчу, настаивая, чтобы Наташе повысили зарплату. Когда руководитель производственного отдела киностудии Лью Шрайбер категорически отказал, Мэрилин стала угрожать, что на четыре года вообще откажется от съемок в фильмах. Следствием этого заявления оказалась серия поспешно организованных встреч с участием Мэрилин, Занука, Фелдмена и Френча. Наташа получила повышение. Одержав эту победу, Мэрилин пошла еще дальше. Она отказалась подписывать с «Фоксом» новый контракт по поводу «Зуда седьмого года», пока ей не будет предоставлена гарантированная возможность выбирать себе для всех ближайших кинолент преподавателей дикции, пения и танца. Она подчеркивала (это следует из внутренних заметок агентства «Знаменитые артисты»), что «устала от необходимости бороться со студией, поскольку ее интересовало только одно: творческое исполнение ответственных ролей».

Наташа в тот горький период супружеской жизни Мэрилин не была ее единственной наперсницей и доверенным лицом: позднее о перипетиях брака актрисы узнали со всеми омерзительными подробностями и семья Гринов, и Элиа Казан, и Артур Миллер, и Ли Страсберг. Тогда же Мэрилин, отказываясь до конца осознать, что, заключив брак с Ди Маджио, поступила неразумно, стала все чаше обращаться за помощью к барбитуратам; ведь более всего она нуждалась в сне и жаждала уснуть — не только для того, чтобы набраться сил перед очередным рабочим днем, но и из-за желания избежать конфронтации или просто контактов с Джо. Невозмутимый и безмятежный с посторонними и со своими знакомыми, но зачастую относящийся к женщинам то свысока, то снисходительно, то просто плохо, он не был для Мэрилин подходящим мужем, во всяком случае — на том этапе их жизни. По своей сути он разительно напоминал Фреда Карджера, и покорное послушание Мэрилин было как бы повторением того, что случилось в том давнем романе.

Гораздо более печальным оказалось следующее: она в очередной раз тиражировала модель связи с мужчиной, который на самом деле ценил ее не весьма высоко, который многое в ней высмеивал, начиная с одежды, и который заранее исходил из того, что знает лучше ее самой, как ей следует поступать и какой вариант действий для нее оптимален. Очередная связь Мэрилин только подтвердила ее плачевно низкую самооценку, и рядом с Джо мотив покровительственного мужского отношения приобрел явно оскорбительный характер — вероятно, еще и потому, что в соответствии с парадоксом, таящимся в такого рода связях, Джо по-своему очень любил ее.

В подобной ситуации, пожалуй, не удивляет факт, что Мэрилин вновь искала возможность удовлетворить свои эмоциональные потребности на стороне и нашла ее у деликатного и терпеливого Хода Шефера, дирижировавшего исполнением музыки к картинам «Джентльмены предпочитают блондинок» и «Река, откуда не возвращаются». В результате ее усиленных уговоров он сотрудничал с Мэрилин и в ленте «Нет штуки лучше шоу-бизнеса», а позднее его фамилия фигурировала также и в начальных титрах указанного фильма — в знак признания ценного вклада этого музыканта в подготовку актрисы к исполнению ее роли. Свершения Шефера оценили настолько высоко, что его одолжили киностудии «Уорнер бразерс» для работы с (кстати, блестяще сыгравшей) Джуди Гарленд в киномюзикле «Родилась звезда» (к сожалению, в титрах картины это не было отмечено надлежащим образом).

Шефер был милым и спокойным человеком, осуществлявшим художественный присмотр за тем, как Мэрилин исполняла четыре песенки к кинофильму «Нет штуки лучше шоу-бизнеса», а также как она делала в этом же году несколько записей для фирмы грампластинок RCA. Очень скоро кругом начали настолько громко говорить о романе между педагогом и его ученицей, что Ди Маджио открыто выразил свое возмущение происходящим. «Смешно, что мистер Ди Маджио ревнует ко мне в большей мере, нежели к другим лицам, с которыми работает Мэрилин, — сказал Шефер довольно-таки опрометчиво. — Это потрясающая девушка, прекрасно относящаяся ко всем нам. Я лично от всех этих разговоров испытываю сплошное смущение»^[269]. Однако подобные заявления не уменьшали ни потока сплетен, ни гнева Джо.

Тогда-то и произошел один мрачный инцидент. Вечером 27 июля у Шефера была назначена встреча с Шейлой Стюарт, актрисой, с которой он занимался в доме автора популярных песенок Гарри Гивентера. Когда Шефер не явился на это свидание, эта пара позвонила ему домой, потом на работу и стала обзванивать общих знакомых, но безрезультатно. Обеспокоенные, поскольку им было известно о романе Мэрилин и Шефера (или они, по крайней мере, слышали сплетни на эту тему), оба решили отправиться в кабинет Шефера на киностудии и там в четвертом часу утра нашли музыканта растянувшимся на полу и без сознания. Гивентер и Стюарт вызвали скорую помощь и повезли Шефера в больницу Санта-Моники, где немедленное промывание желудка спасло молодого мужчину от последствий приема чрезмерной дозы бензидрина и нембутала, которые тот вдобавок запил ядовитой жидкостью, идентифицированной позднее как состав для чистки пишущих машинок. Отчеты об этом случае, подготовленные как полицией, так и врачебным персоналом, не оставляли на сей счет ни малейших сомнений. В то же время отсутствуют подробные описания обстоятельств или событий, ставших причиной данного происшествия. В частности, Мэрилин вполне могла под нажимом мужа сказать Шеферу, что они должны порвать друг с другом независимо от того, насколько важными или прочными были связывающие их узы; шли разговоры и об анонимных телефонных звонках, которые будто бы весьма сильно напугали Шефера.