Читать книгу - "Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917-1922 - Олег Шинин"

В результате проведенных оперативных мероприятий чекистам удалось ликвидировать резидентуру, арестовать ряд агентов из числа военнослужащих и значительно сковать подрывную деятельность польской разведки.

Показания ряда арестованных агентов польской разведки свидетельствовали о том, что в Москве действует крупная резидентура второго отдела Генштаба Польши и возглавляет ее поручик И.И. Добржинский^[856]. Предпринятые ВЧК разыскные мероприятия первоначально результатов не дали. Но в Орше оперативная группа, руководимая особоуполномоченным особого отдела ВЧК А.X. Артузовым, установила курьера московской резидентуры М. Пеотух, через которую чекисты и вышли на явочную квартиру польской разведки в Москве.

Однако Добржинский почувствовал опасность и скрылся, сумев предупредить некоторых своих агентов. Лишь в июне он был установлен и арестован на квартире одной из своих связей^[857].

Длительные допросы его опытными чекистами А.Х. Артузовым и В.Р. Менжинским не принесли ожидаемых результатов. К работе с ним был привлечен член ЦК коммунистической партии Польши Ю.Ю. Мархлевский.

Вот как о встречах с Ю.Ю. Мархлевским позднее вспоминал сам И.И. Добржинский: «Больше допросов не было, меня начали воспитывать, повезли в Кремль к Мархлевскому. В Кремль меня повез на машине один Артузов… Мархлевский на меня произвел хорошее впечатление… говорили о Польше, о Ю. Пилсудском. Я в тот момент считал его коммунистом без 5 минут. Мархлевский разъяснил мне, что это не так… и правильно разъяснил мне с точки зрения коммунистической разницу между ППСовцами и большевиками…»

А.X. Артузов так вспоминал об этом: «Мы обнаружили трещину в его (Добржинского. – Авт.) взаимоотношениях с Пилсудским и решили ее углубить, тем более, что Добжинский много читал и слушал В.И. Ленина и считал его великим политиком. После длительной работы с помощью Ю. Мархлевского нам удалось склонить Добжинского к переходу на нашу сторону».

В итоге И.И. Добржинский принял непростое решение – назвать чекистам всех агентов своей резидентуры, которые еще оставались на свободе. Лишь одно условие выставил он при этом – ограничиться высылкой их в Польшу. По делу ПОВ 1385 человек были освобождены под подписку, а под поручительство и т. п. – 852 человека. Более десятка из них стали кадровыми сотрудниками ВЧК и работали по линии контрразведки^[858].

Ф.Э. Дзержинский принял эти условия. По названным Добржинским адресам выехали группы чекистов. Сам же он в сопровождении А.X. Артузова и его помощников направился в Петроград, где предстояла встреча с заместителем резидента В.С. Стецкевичем, внедрившимся на центральную военную радиостанцию. Чекисты уже знали от Добржинского, что Стецкевич давно тяготился связью с польской разведкой, не раз в беседах со своим руководителем высказывал сомнения в правильности политической линии Пилсудского и даже заявлял о сочувствии большевикам, в рядах которых сражался с белогвардейцами и геройски погиб его старший брат.

Убеждать Стецкевича долго не пришлось. Уже на следующий день после встречи с Добржинским он добровольно явился в номер гостиницы, где расположился А.X. Артузов, рассказал все, что ему было известно о работе польской разведки в Петрограде, выразил готовность выполнять поручения чекистов^[859].

В общей сложности к концу июля ОО ВЧК арестовал более десятка негласных помощников Добржинского, но, как и обещали ему чекисты, все польские офицеры после окончания следствия были через особый отдел Западного фронта переданы представителям пилсудских войск.

Что же касается самого И.И. Добржинского, а также В.С. Стецкевича, то они решили остаться в Советской России и помогать органам ВЧК в раскрытии диверсионных и террористических ячеек польской разведки.

Артузов включил их в оперативную группу, выезжавшую на Западный фронт для оказания содействия местным чекистам в ликвидации подпольных групп ПОВ, проводивших разведку частей Красной армии, совершавших взрывы и поджоги в тыловых районах.

В списках группы И.И. Добржинский значился уже как сотрудник для особых поручений под фамилией Сосновский. Этот псевдоним, избранный по соображениям конспирации, закрепился за ним на все последующие годы.

Прибыв на Западный фронт, Сосновский по поручению А.X. Артузова отобрал из числа военнопленных поляков небольшую группу людей, способных выполнять задания чекистов.

За короткий срок удалось выявить и разоблачить несколько агентов и диверсантов противника. Как и полагали чекисты, большинство из них состояли в ячейках ПОВ.

Видимо, тогда и родился замысел пропагандистской акции, преследовавшей цель породить у руководителей польской разведки недоверие к членам ПОВ, действовавшим в советском тылу, и таким образом сбить их активность. План действий чекистов одобрил Дзержинский.

Главным исполнителем был намечен Сосновский. Чекисты исходили при этом из результатов проверки его на конкретных боевых поручениях. Немаловажную роль сыграли и биографические данные Сосновского: с 1912 г., еще будучи гимназистом в Вильно, он принимал активное участие в деятельности различных польских военизированных кружков и союзов, затем установил связи с националистами, с 1918 г. служил вольноопределяющимся в корпусе генерала И.Р. Довбор-Мусницкого, где вступил в ПОВ и по ее заданию руководил восстанием рабочих в Сувалках и Гродно против немцев. В тот период Сосновский близко сошелся с капитаном Матушевским, возглавившим в конце 1919 г. польскую военную разведку. Именно по его настоянию Сосновский перешел туда на работу и после подготовки под кличкой «Сверщ» был направлен резидентом в Москву.

Все подготовительные мероприятия по операции завершились в конце сентября. А в один из первых дней октября линию фронта пересек самолет «форман», и пилоты разбросали над позициями польских войск листовки с текстом, озаглавленным «Открытое письмо к товарищам по работе в ПОВ – офицерам и солдатам польской армии, а также студентам – товарищам по университету от Игнатия Добржинского». В тексте указывалось: «Еще минуту тому назад я находился на вашей стороне, вместе с вами я был обманут словами “Родина”, “независимость”, “свобода и счастье народа”, лозунгами, содержанием которых было и есть “капиталистические прибыли за счет трудящихся масс”, “ложь”, “темнота и нищета”. Я имею право и обязанность немедленно после свободного и решительного перехода на сторону революционной борьбы сообщить вам и широким кругам, позорно обманутому и проданному собственной буржуазией нашему народу о своем поступке… Вместе со мной открыто и добровольно отказались от работы против Революции все мои идейные сотрудники, присланные в Россию из Польши. Большинство из них уже крепко стоит вместе со мной в рядах Революции».